Пробуждение дракона (ЛП)

— Я пока не могу говорить о них.

Рева ощутила, как любовь расцветает в ней. Эта девушка была с ней с самого начала. Она была подарком от Франциса на свадьбу. Он сказал ей, что Эмми будет хорошей служанкой, и что ее семья была «терпимыми людьми, но отличными работниками». Рева знала семью Эмми только по рассказам девушки, но знала, что они были не просто «терпимыми». Они были любящей семьей. Доброй. И Эмми была самой доброй и верной.

— Они были твоей семьей, Эмми, — сказала Рева. — Горюй, я не буду тебя за это презирать. Я буду любить тебя, как раньше.

Эмми зажала ладонью рот, и Рева видела, что девушка дрожит. Слезы катились по ее щекам, оставляя следы на грязи на ее коже. Они обе испачкались в пути.

— Братишка рассказывал мне об озере слез. Пока ваш муж не занял замок, его звали Сероглазой крепостью в честь королевы Лиселлы, жены короля Митрина. Лорд, которому принадлежала Сероглазая крепость, полюбил Лиселлу. Но Лиселла захотела стать королевой, а не леди. Лорд так горевал, что плакал в реку Ланти, и она стала озером, наполненным слезами. Он утонул в своих слезах. Я могу плакать, пока не утону в озере своих слез, или я могу прожить так, как хотел бы он. Геррант был хорошим мальчиком. Он знал буквы и хорошо служил лорду Унне.

— Я знаю, — сказала Рева. — Он был терпелив к лорду Унне. Хотела бы я успеть узнать его лучше.

— Вы потеряли мужа и могилы детей. Я потеряла родителей и брат. Принц Стефан должен за многое ответить.

— Не понимаю, зачем он это сделал. Я жила в крепости Несра ребенком. Я знала его мальчиком. Я была помолвлена с его братом, — Рева подавила слезы от воспоминаний о тех днях. — Он утешал меня из-за потери моих родителей. Зачем он сделал это? Почему Лука ему позволил? Не понимаю.

Эмми прикусила губу и смотрела на сложенные ладони, словно хотела сказать что-то.

— Ты что-то знаешь, — сказала Рева. — Скажи мне.

— Ходили слухи, — призналась Эмми. — Насчет Франциса и короля. Говорили, Францис был менти. Весь замок был в железе, и он всегда носил железный медальон.

— Да, я его видела.

— Железо подавляет силы менти, — сказала Эмми.

Камень упал на дно желудка Ревы. Она была так глупа. Почему она не поняла раньше? Она думала, что Францис просто забывал снять странный кулон. Но это было необходимостью.

— Король все еще воюет с менти, — сказала Рева под нос. — Он узнал о силах Франциса, — ее желудок сжался. — Оползень. Это был Францис. Он двигал землей.

— Он так, видимо, спасал нас, — сказала Эмми. — Но это убило всех в замке. Он так спасал тебя, Рева. Он все-таки переживал за тебя.

Рева уткнулась головой в ладони. Как Францис мог так поступить? Как мог обменять ее жизнь на сотни других? Тошнота прошла не сразу. Но даже с болью из-за того, что умерли другие, Рева невольно отметила, что весть о том, что Францис любил ее, немного утешала. Она три года провела в постоянном состоянии тревоги, переживала, будет ли хорошей женой, сможет ли любить человека, что был намного старше и так отличался от того, за кого она надеялась выйти замуж. Она переживала, будет ли он заботиться о ней, или она нужна была только для наследника. Столько всего произошло за эти три года. Она была теперь женщиной. Была беременна несколько раз, но дети не выжили. Она была теперь вдовой. Шестнадцатилетней вдовой.

И менти… она не знала, что думать о них. Они убили ее родителей во время войны. Она должна была ненавидеть их, но этого не было. Последние три года она подозревала, что было что-то необычное в том, как умерли ее родители. Она всю войну слышала о сражениях с менти. Она была маленькой, девять или десять лет, но это помнила. Сражения. Они не были внезапными. Они были подстроенными. Они ожидались. Но ее родители умерли так, как Стефан послал своих людей. Неожиданно.

Дверь таверны открылась, вошли два стража, перебив ее мысли. Они заказали эль и подошли к столику. В корзинке Эмми быстро оказались несколько склянок настоя, а потом они устроились за столиком неподалеку и принялись за эль.

Рева и Эмми съели тарелку оливок и помидоров в масле. Они вытерли сок корочкой хлеба. Рева даже слизнула масло с пальцев, такой голодной она была. Она выпила бокал вина, чтобы залить еду. Ее тело все еще болело внизу, но теперь было не так плохо. Она хотела бы провести ночь на матрасе в таверне, долго отмывать себя в ванне, но им нужно было двигаться, их гнали, как собак.

Эмми встала первой. Рева осторожно поднялась следом и быстро взглянула на стражу. Она пошла с Эмми к выходу, прикрываясь капюшоном. Тут большая группа мужчин прошла в таверну и села за столы. Рева опустила голову, пока обходила эти столы. Мужчины уже были навеселе, заказали нечеткими голосами больше эля. Служанку подгоняли. Рева обходила служанку и врезалась в край стола, потеряла равновесие. Эмми потянулась к ней, пытаясь поймать за руку, но опоздала. Рева дернулась вперед, а плащ зацепился за стул. Плащ упал на пол, открывая таверне ее лицо. Повис миг тишины, а потом один из пьяных мужчин преклонился.

— Леди Унна.

Сердце Ревы колотилось. Она схватила плащ с пола и укутала им плечи.

— Вы ошиблись, сэр.