Пробуждение души

Позади послышался звук шагов — Бак знал, что это был Харви, но не отрывал глаз от Трины. Его лицо выражало многое: гнев, сожаление, неуверенность и, наконец, облегчение. Такое облегчение… Несколько мгновений спустя глаза ее наполнились слезами, она опустила руку и протянула пистолет Баку. Взяв его, он опустил свой и отошел в сторону, давая Харви возможность надеть ей наручники.

Сгорбившись и дрожа, Карли все еще сидела на холодной земле. Бак подошел и наклонился над ней. Сняв пальто, он закутал ее, потом бережно поднял. Она не плакала, оказавшись сильнее, чем он представлял себе, но дрожь продолжала ее бить даже после того, как она согрелась. Бак держал ее в объятиях, ласкал и шептал ободряющие слова.

Наконец она подняла голову и посмотрела ему в глаза. Ее глаза, как и глаза Трины, выражали предельное отчаяние.

— Я не Карли, — прошептала она.

Он молча покачал головой.

— Но я также и не Лора, правда?

Сожалея, что не может преподнести эту новость в более подходящей обстановке, Бак покачал головой опять.

Последние силы покинули ее. Чтобы услышать ее шепот, Баку пришлось нагнуться ниже.

— Это означает, что я никто. — У нее вырвался истерический тихий смешок. — Точно, как сказала Трина.

14

На озере было холодно, холоднее, чем в обычный октябрьский день. Бак стоял на берегу, засунув руки в карманы и, прищурившись, смотрел на воду, из которой вылезали ныряльщики в мокрых гидрокостюмах. Они показали знаками, что машина подцеплена, и Харви махнул машинисту лебедки. Барабан с туго натянутым тросом медленно начал вращаться, с напряжением преодолевая вес машины и сопротивление воды.

Когда над поверхностью показался красный багажник «корвета», позади Бака раздался шум собравшейся на холме толпы. Чем ближе машина подползала к кромке берега, тем легче было ее тащить, и наконец лебедка вытянула маленький автомобиль на берег.

Бак долго стоял неподвижно. Он знал, что найдут внутри него, и не был уверен, что сможет перенести это. Он ненавидел Лору, это так. Очень часто ему хотелось, чтобы она умерла, настолько измучен он был ею, но осуществить это желание…

Рядом с машиной стояли два ныряльщика, рослые молодые парни из Миссоулы, всегда добровольно соглашающиеся помочь в подобных случаях, и один из его помощников. Чуть в стороне держался Харви с фотокамерой, готовясь сделать протокольные фотоснимки. Рядом с ним стоял доктор Томас и три человека из местного похоронного агентства, которые должны были перевезти останки в криминологическую лабораторию штата для экспертизы.

А на вершине холма, обняв за плечи Морин и выказывая ей участие, в котором так нуждалась сама, стояла Карли.

Прекрасная, чистая Карли.

Карли, чье имя, чью индивидуальность, даже чувство ощущения себя он украл.

Карли, которая сказала в горестном отчаянии: «Это означает, что я никто».

Бак медленно направился к машине. Из нее вытекала вода, образуя маленькие ручейки, стекавшие обратно в озеро. Сверкающая красная поверхность автомобиля была сейчас покрыта грязью и тиной. Стекла были подняты и покрылись в воде полупрозрачной пленкой. Собравшись с силами и сдерживая тошноту, Бак заглянул внутрь.

Тело Лоры, скрючившись, лежало на водительском сиденье, ремень безопасности удерживал его. Бак узнал юбку и красную шелковую, с глубоким вырезом блузку.

Это было все, что он мог опознать.

Трина сказала, что хотела разрушить лицо Лоры. Она добилась своего. На то, что когда-то было так прекрасно, нельзя было взглянуть без содрогания. То, что было несколько лет назад мечтой любого мужчины, теперь могло присниться только в кошмарном сне.

— Бак? Ты в порядке, сынок?

Рядом с ним стоял Харви.

— Да, — ответил тот, но в ответе прозвучали нотки неуверенности. Он не был «в порядке». — Скажи Джансену, чтобы он убрал отсюда людей. Можешь начинать снимать.

А он должен был взобраться на холм и сказать Морин, что Лора, несносная Лора, соблазнительная и очаровательная Лора была мертва.

Когда он поднялся на холм, его помощники оттесняли людей за вершину, вниз к автомобильной стоянке. Всех, кроме Морин и Карли. Им позволили остаться.

Морин, казалось, постарела лет на двадцать. Ее глаза потухли, были пусты. В последние десятилетия все ее внимание было сосредоточено на двух людях — Трине и Лоре. А сейчас Трина находилась в тюрьме за убийство Лоры. Морин — хорошая женщина, с жалостью подумал Бак, слишком хорошая, она не заслужила, чтобы на ее долю выпали такие страдания, и во внезапном приступе ярости он проклял Трину и Лору. Проклял и себя.

Когда он подошел к женщинам, необходимости в объяснениях не было. Старая леди взглянула на него и прочла ответ в его глазах. Тихо всхлипнув, она отошла, оставив их наедине с Карли, которая выглядела такой бледной и хрупкой, — этой женщиной, которая не согнулась перед убийцей с пистолетом в руке!

— Поезжай с Морин домой, ладно? — попросил Бак, чувствуя, что голос его звучит резко и отчужденно. — Побудь с нею.