Пробуждение каменного бога

Что-то запищало. Прошло несколько секунд и он понял, что тоненький голосок принадлежит Глику и он говорит с вуггрудом на своем языке.

Улисс почувствовал такую ярость, что, казалось, он мог бы разорвать путы на своих запястьях. Но они выдержали.

— Ты — грязная, вонючая, подлая тварь! Я убью тебя! — крикнул он.

Глик обернулся, улыбнулся и сказал:

— Да, да, конечно, мой Повелитель!

Он плюнул на Улисса и ударил его ногой по ребрам. Только удар принес больше вреда самому маленькому человечку, нежели Улиссу. Вуггруд что-то пророкотал и Глика сдуло ветром.

Гигант потянулся, сграбастал Улисса за шею огромной лапой и посадил прямо перед собой. Его рука буквально придушила Улисса. Когда чувства вернулись, он увидел, что все его люди как один связаны. А, нет, не все. Около десятка лежали мертвыми с проломленными головами.

Задняя стена, открывая тоннель, была сдвинута в сторону. В подставках у стен горели факелы, освещая нутро тоннеля.

Так вот как их схватили. Но как несколько человек могли одолеть многих, даже если эти несколько — великаны? Что случилось с охраной? Почему шум драки не разбудил его?

Перед ним на корточках шлепнулся Глик. Он сказал:

— Я получил от вуггрудов порошок. Я подсыпал его в твою воду. И в воду остальных. Он действует медленно, но верно и сильно.

Хитро! Воды была чистой и ему в голову не пришло ее проверять.

Он огляделся. Авина сидела возле него со связанными за спиной руками. Мысль о том, что с ней сделали, привела его в исступление.

Его намерение спросить Глика, почему десять воинов убито, погибло в зародыше. Вуггруд наклонился и одним поворотом своей громадной лапы оторвал алканквибу ногу. Он кромсал плоть, отдирал большие куски и жадно проглатывал их, чмокая, жуя, чавкая и рыгая.

Улисс подумал, что его вырвет. Жалко, что не вышло. Авина отвернула голову. Глик и Гуак отошли в сторону и казались совершенно равнодушными.

В пещере было десять людоедов — самое лучшее для них название — и все жрали трупы. Потом они отбросили кости и вытерли кровь со своих губ тыльными сторонами ладоней. Перед грудью они держали несъеденные куски мяса. Их вождь заревел молодецким рыком, когда Глик что-то сказал и указал ему на Улисса. Вождь ткнул грязным кровавым пальцем и один из гигантов подошел, поставил Улисса на ноги и поднял за загривок. Его пальцы впились в его шею с такой силой, что, казалось, кровь рванет из лопнувших вен. Гигант встал за спиной Улисса и концом своего копья толкнул его ко входу в тоннель.

Улисс попробовал дать Авине знак, который сказал бы, что он считает, не все потеряно, но она продолжала сидеть, отвернув голову. Он шел по тоннелю под шарканье своих длинных ног и потрескивание горящих факелов. Тоннель понемногу загибался вправо, выпрямлялся, загибался вновь, и, наконец, они очутились в громадной комнате в сердцевине ствола.

Кругом у стен стояли факелы. Их дым поднимался к закопченному потолку и исчезал, очевидно, через вентиляционные отверстия. Зловоние воздуха также поднималось к потолку. Смрад стоял потрясающий, запахи отбросов и экскрементов были такими сильными, что казались почти незыблемыми. Они забили ему горло, стараясь задушить.

За ним Глик вымолвил: «Ша!». Это эквивалент человеческого «уф».

Вокруг было с десяток взрослых самок и около тридцати подростков и детей, разбросанных по всей комнате. Самки были такими же громадными, как и самцы, только больше откормленными. Их груди, бедра, ноги и животы казались огромными и целомудренными. При виде мяса в руках самца они подняли жуткий крик. Самцы кинули им обглоданные остатки, а женщины и дети бросились есть.

Комната была разделена на две части. Меньшая располагалась в высокой нише на другом конце и сдерживала круглой формы предмет, висящий вертикально на стене. В нишу вели вырезанные в дереве ступени. Улисс полез туда, поскольку деревянное острие уперлось ему в спину. Вождь с Гликом последовали за ним.

Диск в действительности был мембраной, вставленной в окантовку живого дерева, выступавшего из стены. Рядом с ним находилось два деревянных штыря с чуть закругленными концами. Глик поднял их и стал постукивать по мембране. Улисс слушал и считал. Удары представляли собой определенного рода код, в этом он был уверен. Возможно, примитивная азбука Морзе.

Глик бросил стучать и мембрана завибрировала. Ее поверхность изменяла форму, послышались звуки. Импульсы. Точки и тире.

Глик стоял там, наклонив голову в одну сторону и навострив свои высокие уши. Когда мембрана замолчала, он застучал по ней снова. Потом остановился, вслушиваясь в новую, более длительную серию импульсов неравной продолжительности. Улисс смог выделить элементы типа «точка-точка-тире-точка», «тире-тире-точка-тире-точка» и многие другие, но они, конечно, ничего ему не говорили.

Мембрана могла быть чем-то вроде барабанной перепонки или же телефонной диафрагмы. За ней мог находиться конец длинного растительного кабеля-нерва, а на другом конце, бог знает где, должно быть какое-то подобие приемника с другой мембраной.