Пробуждение (ЛП)

Ощущение тревоги покидало Мэгги, и, почувствовав это, Брандт медленно её отпустил, избегая опасности непосредственной близости женского тела. С каждым вдохом её грудь приподнималась, притягивая взгляд к крепким аппетитным холмикам, которых очень хотелось коснуться. Взор пировал на выступающих округлостях, которые, как Брандт уже знал, являли собой сладкое приглашение к настоящему мягкому атласу. Её жар воспламенял кровь, а аромат будил мучительную потребность, джинсы туго натянулись, плоть восставала против веления разума.

Рука дрожала, когда она схватила столешницу, чтобы устоять на ватных ногах. Ей хотелось услышать каждое слово, которое он скажет в отношении её родителей.

— Что ты имел в виду, говоря, если бы не мои родители браконьерам удалось бы истребить бируанга?

Мэгги приложила все усилия, чтобы голос звучал нормально. Он, должно быть, подумал, что она психически ненормальная: в один момент пыталась его соблазнить, в другой хотела поцарапать ногтями.

— Обезлесение, плантации, браконьеры, каждый день нарушающие закон, всё это привело к тому, что популяция бируанга, как и многих других животных, стала сильно сокращаться и так происходило на протяжении многих лет. Твои родители знали, что эту проблему надо решить безотлагательно.

— Почему браконьеров так привлекает малайский медведь?

У неё это вызвало искрений интерес. Она потратила много сил на изучение находящихся под угрозой исчезновения диких животных. А всё началось с большой кошки, впервые увиденной Мэгги.

— Несколько причин. Это самый мелкий представитель семейства медвежьи, и хорошо продается в качестве домашнего животного. Самая крупная особь, достигающая около шестидесяти четырех килограммов, очень маленькая по сравнению с остальными видами семейства. И бируанг красив, с большим желтым или белым пятном в виде полумесяца на груди. Это правда единственный настоящий медведь, живущий в нашем тропическом лесу, и мы не хотим его потерять.

— Мои родители работали лесничими? Ты тоже этим занимаешься?

Почему-то ей больше нравилась мысль, что Брандт — егерь. Она упорно видела в нём охотника, хотя на самом деле он оказался защитником живых тварей в лесу, а в душе поэтом.

Он кивнул.

— Все мы в деревне посвятили свою жизнь защите леса и обитающих в нём животных. Твои родители боролись за охрану двух определенных видов, и в конечном итоге это их сгубило.

В возникшей тишине раздавалось биение её сердца.

— Что их сгубило?

— Браконьеры, конечно. Твои родители слишком преуспели в своём деле. Органы малайского медведя стоят целое состояние.

Брандт сел за стол и взял кружку чая, желая её успокоить.

— Органы?

Брови взметнулись. Она нахмурилась, потирая кожу рук. Опять этот зуд. Снова вернулось странное неприятное ощущение, словно что-то шевелилось под кожей.

— Браконьеры продают медвежьи внутренние органы? Ты это хочешь сказать?

— К сожалению, да. Особенно популярен в медицине желчный пузырь. В местах, где лесную среду обитания превратили в плантации масличной пальмы, за их голову установили большое вознаграждение. Так как медведи, лишённые естественного корма, питаются сердцевиной пальмы и уничтожают деревья. Как и следовало ожидать, владельцы плантаций платят деньги за охоту на бируанга и его уничтожение.

Брандт внимательно следил, как она тёрла ладонями кожу вдоль рук.

— Это ужасно.

— Леопарды также исчезающий вид. — При этих словах голос ожесточился. — Мы не можем допустить вымирание леопардов. Их популяция сокращается тревожными темпами. Если будет уничтожен данный вид, его мы уже не восстановим. Мы обязаны сохранить этих животных и сделать это ради них, для себя, для наших детей.

Мэгги кивнула.

— Да, я проводила исследования в области сохранения среды обитания и понимаю всю необходимость, но, Брандт, если много лет назад это привело к гибели моих родителей, то думаю сейчас опасность значительно возросла.

— Опасность не имеет значения. Это часть нашей жизни. Мы хранители леса. Это наша обязанность и всегда являлась нашей привилегией. Твои родители понимали этого, как и их родители тоже.

Золотистые глаза задумчиво её изучали.

— Мэгги, только немногие из нас продолжают то, ради чего твои родители так много работали. Это твоё наследие.

Заметив её страдания, он медленно, чтобы не спугнуть, встал.

— Что случилось?

— Кожа чешется. — Она прикусила нижнюю губу. — Как ты думаешь, я могла подцепить какого-нибудь паразита? Как-то странно, словно что-то внутри под кожей шевелится, движется.

Она внимательно всматривалась в его лицо и заметила мимолетный лукавый огонек в глазах. Он знал. Хотя смотрел на неё невинно, но он знал гораздо больше, чем говорил. Мэгги с вызовом вздёрнула подбородок.

— Ты же знаешь причину, я права? Ты знаешь, что со мной происходит.

Она обошла барную стойку, и, когда между ними оказалась столешница, почувствовала себя в безопасности.

— Ты меня боишься? — тихо спросил он.

От его тона мороз пошёл по коже. Уже второй раз, он задает этот вопрос. Тишина в доме вибрировала между ними. А за стенами в лесу бурлила жизнь.

— А должна?