Пробуждение Оливии

– Ну, похоже, моя мама видит в тебе дочь, которой у нее никогда не было. Так что, нравится тебе это или нет, ты – часть нашей семьи. Поверь мне, будь моя воля – это был бы кто-нибудь более уравновешенный и менее склонный ко лжи или агрессии, но иногда у нас нет выбора. – Его взгляд упирается в пол, а голос становится более тихим и сдержанным: – Ты нужна нам всем. Ты заполнила пустоту, о существовании которой мы даже не подозревали, однако после твоего ухода не замечать ее стало невозможно.

Я хочу закричать или ответить ему что-нибудь резкое, но вместо этого происходит нечто необъяснимое: у меня возникает чувство, будто я вот-вот расплачусь. Мне так плохо от того, что Уилл на меня рассержен, что Дороти расстроена и что я солгала, а потому была вынуждена сидеть здесь в одиночестве, тоскуя по ним. Мне их так не хватало… Мои глаза наполняются слезами, а губы начинают дрожать. Это так унизительно, и меня злит, что это произошло из-за него и его матери. Что-то у меня в груди сжимается – на этот раз слишком сильно.

Внезапно Уилл меняется в лице, словно его ударили.

– Ты что, плачешь?

– Нет, – выдавливаю я, чувствуя, как слезы катятся по моим щекам. Я отворачиваюсь и направляюсь в ванную. – Уходи.

Он хватает меня за руку и притягивает к себе. На его лице одновременно читаются ошеломление, печаль и надежда.

– И все же ты плачешь. – Уилл словно укутывает меня своими объятиями, крепко обхватывая руками и накрывая мою голову своим подбородком. – Лив, мне так жаль.

Я пытаюсь оттолкнуть его, но он лишь сильнее прижимает меня к себе.

– Время от времени плакать – это нормально.

Мои плечи начинают трястись, я ничего не отвечаю, но больше и не сопротивляюсь. Небольшой взрыв вызвал целое землетрясение, и это пугает меня… Такое ощущение, что этому нет конца, будто во мне неисчерпаемый источник слез.

Так что я даю волю эмоциям. Я плачу так долго и отчаянно, что это поражает даже меня, но слезы все не заканчиваются. Уилл отводит меня к дивану и снова обнимает, притягивая к своей груди.

Рыдания все не утихают, и в конце концов даже мне это уже кажется нелепым.

– Я не могу остановиться, – шепчу я со смехом, который переходит в очередной всхлип.

Он проводит рукой по моим волосам.

– Ничего. Все в порядке.

Я плачу до тех пор, пока не выбиваюсь из сил, пока на меня не наваливается усталость, пока во мне не остается ничего невыплаканного. А потом наконец засыпаю.

Когда я просыпаюсь, в комнате уже светло. Я лежу к нему спиной и чувствую, как что-то настойчиво прижимается ко мне сзади, даже несмотря на мои джинсы и его. Это вызывает у меня смех.

– Похоже, ты уже проснулся, извращенец.

Он издает усталый стон:

– Это не делает меня извращенцем. Каждый раз, когда я пытался сдвинуться, ты снова прижималась ко мне своей задницей.

Я немного ерзаю – и не только слышу, но и чувствую его очередной стон. Мне нравится иметь над ним такую власть – и даже слишком.

– Что-то непохоже, чтобы ты пытался отодвинуться сейчас.

– Если бы ты с меня слезла, я бы это и сделал, – огрызается он. – Иногда с тобой очень трудно быть милым.

Я неохотно сажусь, и Уилл следует моему примеру, опираясь локтями на колени.

– Ну, по моим ощущениям, твоей девушке очень повезло.

Это, с одной стороны, правда, а с другой – достаточно похоже на извинение. Он по-прежнему сидит согнувшись, особо не обращая на меня внимания.

– Мы с ней расстались.

Мое глупое-преглупое сердце начинает биться быстрее. Я знаю, что это произошло не из-за меня, и знаю, что ничего не изменится.

– Почему?

Уилл продолжает смотреть в пол. Я не уверена, потому ли это, что он зол на меня или просто пытается унять эрекцию.

– Причины, по которым я был с ней, были неправильными, и мы с ней хотели разных вещей. Но вернемся к основной теме…

– К размеру твоего члена?

У него вырываются смех и утомленный вздох одновременно:

– Нет, Оливия. К моей маме.

– О.

Он бросает на меня короткий взгляд:

– Ты ведь знаешь, что она будет очень расстроена, если узнает, что ты соврала?

Мысль об этом разрывает мне сердце. Дороти была действительно добра ко мне, а в моей жизни было не так уж много людей, о которых я могла бы сказать то же самое.

– Ты же ей не расскажешь, правда?

– Не расскажу. Потому что ты сейчас поедешь к ней вместе со мной и сообщишь ей, что твои планы изменились. Итак, как я уже говорил часов восемь назад: собирайся.

Глава 48

Оливия

– Мам, я привез тебе ранний подарок на Рождество, – говорит Уилл, когда мы заходим в дом.

Дороти выглядывает из кухни, и на ее лице тут же расцветает улыбка, причем эта улыбка слишком широкая и появляется слишком внезапно, чтобы быть неискренней.

– Оливия? – изумленно выдыхает она. – А как же твоя поездка?

Я сглатываю комок в горле. Дороти в самом деле хотела, чтобы я приехала… Из-за этого у меня возникает чувство, что я снова могу расплакаться.

– Мои планы изменились. – Я перевожу взгляд с нее на Уилла и обратно. – Это ничего?..

Она пересекает комнату и заключает меня в крепкие объятия.

– Ничего? Это гораздо лучше, чем «ничего». Это восхитительно!