Мое сердце билось в такт мощной, голодной мелодии. Мне нравилось повышать ставки в этой игре за власть, и она была той, кто прыгнул в первый раз, так что теперь будет не так уж сложно сделать это снова, не так ли?
— Что? — выдохнула она, когда весь Дом Аэр взревел, — Отвали от меня! — она оттолкнула меня плечом, но я не отпустил ее и потащил к огромным стеклянным дверям, ведущим на балкон. На секунду я замешкался, размышляя, не зашел ли я слишком далеко. Но потом я вспомнил слова моей матери.
Я всегда был самым жестоким в своей стае, именно это делало меня таким могущественным Альфой. Она поощряла мою безжалостность, осыпала меня подарками каждый раз, когда я не проявлял милосердия к фейри, которые пытались бросить мне вызов. Это было то, в чем я был лучшим, то, для чего я был выкован. И все же какая-то маленькая часть меня время от времени поднимала голову и просила остановиться. Но я не мог ее слушать. Когда я рассказал об этом маме, она сказала, что этот голос — слабость и что я никогда не должен позволять ему влиять на мои решения. Если я собираюсь однажды править королевством, я должен быть холодным, отстраненным, делать выбор во имя общего блага, не привязывая к нему никаких эмоций. Но когда дрожь пробежала по телу Дарси и перешла в мое, этот маленький голосок стал громче и велел мне остановиться. Поэтому я сделал то, что всегда делал, когда этот голос становился слишком громким: я отключил его, позволил себе погрузиться в спокойные, темные воды моего внутреннего фейри и позволил ему захватить каждую часть меня. Я оцепенел здесь, окутанный жестокостью, и это было то место, которому я принадлежал.
— Ты с ума сошел, — отчаянно закричала Дарси, пытаясь освободиться из моих рук. Но колесо пришло в движение, и пути назад не было. Я должен был это сделать. Чтобы показать ей, кто здесь главный, чтобы подавить этого фейри, скрывающегося в ней.
Моя стая завыла, когда над нами засиял свет луны, и я поднял к ней лицо, купаясь в ее серебристом свете. Затем я решительно прижал Дарси к стене, и она оглянулась через плечо, обнаружив, что весь Дом наблюдает за ней через стеклянные окна.
Я холодно смотрел на своего врага, готовый сломать ее на глазах у всех. Они увидели бы, как она рушится, просит и умоляет. И только когда она встанет передо мной на колени, я позволю ей спуститься с этой стены.
— Пожалуйста, просто опусти меня, — прошептала она, с дрожащим от страха голосом.
Я ухмыльнулся, наслаждаясь тем, что эта так называемая могущественная принцесса уже умоляет меня о пощаде. Кайли протиснулась сквозь толпу, снова оказавшись рядом со мной, и взяла меня за руку. Ее навязчивость начинала меня раздражать, что было странно, учитывая, насколько навязчивым я временами мог быть со своей стаей и Наследниками.
— Прыгай, — сказала Кайли, и рычание зародилось в моем горле.
Дарси искала дружелюбное лицо в толпе, но не нашла и посмотрела на меня.
— Отпустите меня, — потребовала она, так настойчиво, что это прозвучало как принуждение.
Я отпустил Кайли и подошел к стене, схватив Дарси за лодыжки, чтобы показать ей, что могу сбросить ее с этой башни в любую секунду.
— Хорошо, — сказал я после долгой паузы, готовый увековечить эту ночь как ту, когда Сет Капелла сломал Вега. — Но ты сможешь спуститься только тогда, когда отстрижешь все свои волосы.
Кайли передала мне ножницы, которые я ей дал, и я взял их, выставив на всеобщее обозрение.
— Что? — Дарси ахнула от ужаса.
— Либо так, либо прыгай, — я пожал плечами, и со всех сторон раздался смех.
Я протянул ножницы Дарси, и она стиснула челюсти, в ее глазах светилась решимость.
Ее пальцы согнулись, и ветер подхватил ее силу. Она собиралась сражаться со мной?
Мне очень понравилась эта идея. Я мог бы поставить ее на колени и победить так же легко, как дышать. Она даже не была обучена. Это было бы идиотизмом, но я с радостью приму любой вызов, который она бросит мне.
Она оглянулась через плечо на землю, и я нахмурил брови, поняв, что она не собирается драться со мной, а думает о чем-то гораздо более опасном.