— Какой? — процедил он, пытаясь надавить на меня ещё сильней, но лишь пытаясь, не понимая, что достиг предела своей силы.
—
— Я лишь делюсь с вами мыслями, старший. — медленно, натужно, но преодолевая давление чужой силы, поднял левую руку, где рукав полностью истлел, а кожа предплечья пузырилась ожогами. — Самое время вызвать Стража. Удивительное зрелище, не правда ли? Глава молодой фракции на коленях, стоит напротив главы старой фракции в таком жалком виде. Сумеете ли вы объяснять ему, что здесь произошло? Не с нашей разницей в силе, старший.
Пусть слова его были твёрдыми и решительными, но я едва сдержал стон облегчения — потому что он оттянул от меня силу и стихию, перестав пытаться сломать меня и сжечь.
Я опустил руку, медленно выдохнул, затем вдохнул, наслаждаясь тем, что могу сделать это полной грудью, не борясь за каждый вдох. Медленно выпрямился, вставая с колена, а затем вежливо сказал:
— Ну что вы, старший, как я могу по такому ничтожному поводу истратить драгоценную возможность вызова Стража?
— Рад, что ты здраво мыслишь.
— Кулак слеп, а меч не имеет глаз, старший. Я отлично знаю эту истину.
Я, не желая слышать его жалких оправданий, новых угроз, а тем более попыток извиниться, перебил его:
—
Мне не нужны его пустые слова, сейчас я хочу лишь мести.
Я напомнил ему:
—
С этими словами я впился взглядом в Вартола, представляя, как вбиваю Флаг Сотни Убийств в камень двора, ухожу Рывком влево, выпуская из тела змеев воды, сжимая пальцы на Пронзателе и наполняя Единение и обновлённый Звёздный Клинок. Сшибка. Я ухожу в сторону, оставляя Вартола Призраку, а сам вцепляюсь в защитные амулеты старейшины, который имел неосторожность носить на себе контракты. Зеленорукий и Пересмешник прикрывают мне спину, кто насколько может. Этого хватит.
Десять вдохов — и на Вартола наседают уже Призрак и старейшина. Двадцать вдохов — и сверху обрушивают свои техники двадцать Предводителей.
Кто-то из тех самых Предводителей шевельнулся и сейчас, оглядываясь.
Через миг шевельнулся и Вартол: дёрнул шеей, вывернув голову, следом дёрнул уголком рта, потемнел лицом, сравнявшись им с серостью своего халата, процедил:
—
Я моргнул, обрывая свои кровожадные фантазии, а затем широко и довольно улыбнулся. Да, Вартол, ты не стал бы первым Властелином Духа, которого я убил.
Всё пошло совсем не по плану, но ярость, пусть и холодная, клокотала у меня в груди, в горле, рвалась наружу, как не уговаривал я себя будущей местью.
И я сдался. Совсем не переживая о том, кто может услышать эту мою мыслеречь, толкнул к Вартолу: