Пробуждение Посейдона

- Я тоже, - тихо ответил Мпоси. Он опустил череп; тот издал приятный глухой стук. - Я бы никогда не стал возлагать ложные надежды на твою мать, особенно после всего, через что она прошла. Но серьезно - подумала бы ты о том, чтобы пойти на ее место? Ты любишь этот мир, ты любишь свою работу. У тебя прекрасный партнер - Ру. Зачем отказываться от всего этого?

- Потому что я бы предпочла, чтобы это была я, а не Ндеге. И я видела эти ваши корабли, качающиеся над головой, как пара молодых лун. Они огромные. Ты не можешь сказать мне, что на них нет места для тысяч людей.

- В их первоначальном дизайне, - ответил Мпоси. - Но если бы один из кораблей был переоборудован для дальней экспедиции - а это все еще не само собой разумеющееся, - многое пришлось бы реорганизовать.

- Держу пари, ты все еще мог бы найти место для Ру.

Мпоси с трудом верил своим ушам. - С ним ты тоже разговаривала?

- Из уважения к вашей тайне - нет. На самом деле, я не говорила об этом ни с кем, кроме Ндеге. Делает ли это тебя счастливее?

- Незначительно.

- Но я передам это Ру. Она будет чувствовать то же самое по отношению к Дакоте. Мы потеряли танторов, Мпоси. Мы потеряли самое прекрасное, удивительное, что когда-либо случалось с нами как с биологическим видом. Новые друзья - новые компаньоны. И мы позволили им умереть. Все, что мы с Ру когда-либо делали - фиксировали упадок, затухание их интеллекта. Но теперь у нас есть шанс восстановить контакт с одной из первоначальных танторов или, по крайней мере, с ее потомством. Даже если бы все, что мы извлекли, было свежим генетическим материалом, это дало бы нам что-то новое. Ру тоже это знает. Он захочет пойти со мной.

- Ндеге знает о ваших намерениях?

- Я сказала ей, что поговорю с тобой об этом.

- И она одобрила это? Нет, тебе не нужно отвечать на этот вопрос. Ндеге попыталась бы защитить тебя точно так же, как ты пытаешься защитить ее. Она бы не хотела, чтобы ты улетала.

- Однако, в конечном счете, выбор будет за тобой, дядя. Ввергнуть свою сестру во что-то, чего она не переживет, или рискнуть своей племянницей?

- Когда ты так это излагаешь, это звучит так просто.

- Это потому, что так оно и есть. Согласись на то, чтобы я была на этом корабле, дядя.

Он чувствовал, что вот-вот согласится. Но он не хотел - не мог - допустить, чтобы решение было принято в спешке. Слишком многое было поставлено на карту. Это было гораздо сложнее, чем понимала Гома.

- Я хотел сделать что-нибудь хорошее для твоей матери.

- Ты все еще можешь. Этот корабль еще какое-то время не будет готов, не так ли?

Он вздохнул, видя, к чему это ведет. - Мне сказали, еще пять лет.

- Тогда у тебя есть пять лет, в течение которых ты можешь облегчить жизнь Ндеге. Ты когда-нибудь обнародуешь это?

- Потребуется какое-то ограниченное раскрытие информации, как только станет ясно, что мы изменили наши планы в отношении одного из кораблей. Возможно, через год или два.

- Тогда ты можешь рассказать всему миру, что Ндеге вызвалась добровольцем на эту миссию. Позволь ей насладиться этим моментом. Только нам троим нужно знать, что она никуда не поедет.

- Нас было бы больше, чем трое. Необходимо будет оценить вашу медицинскую пригодность для спячки. Нет никаких гарантий.

- И все же у меня больше шансов справиться с этим, чем у моей матери.

- Ты ставишь меня в неловкое положение.

- Тогда я рада, что ты понимаешь, каково это. Включи меня в экспедицию и зарезервируй место для Ру. Я больше не буду спрашивать, дядя. А мои слова, сказанные ранее?

- Да?

- Они не представляли угрозы. Но если ты хочешь рассматривать это как надежную позицию на переговорах, будь готов.

Он нежно улыбнулся, одновременно гордый и немного испуганный. - Ты зря тратила время на науку, Гома. Мы могли бы сделать из тебя прекрасного политика.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Ранней весной в северном полушарии оккупированного Марса, в 2640 году, вечером за день до своей смерти Кану Экинья стоял у высокого резного окна спиной к Свифту. Он держал руки за спиной, но не совсем сцепил их, бокал на тонкой ножке свободно болтался в его пальцах с тонкими перепонками. Прошли годы с тех пор, как он был настоящим жителем моря, но его анатомия сохранила следы того этапа его жизни. Мускулы обвивали его гористую шею; плечи были широки, как у пловца. Рот Кану был маленьким, нос плоским, глаза большими и выразительными, оптимизированными для сбора света в условиях плохой видимости. Поседев, он по-прежнему носил длинные волосы, собранные в плиссированный хвост, который свисал до середины спины.

- Твой ход, - напомнил ему Свифт.

Кану наблюдал за закатом. Небо на уровне его глаз было чрезвычайно темно-синим, практически черным в зените, переходящим в пурпурный, а затем в лососево-розовый цвет по мере того, как его взгляд опускался к горизонту. Эта древняя вулканическая вершина была очевидным местом расположения посольства: ближайшая точка к космосу и самая удаленная от неразберихи и опасностей запретной поверхности.

- Прошу прощения, - сказал он, отворачиваясь от окна.