Пробуждение Рафаэля

— Ну, полно, полно, моё сокровище, пройдёт, — ворковал он, прижав её к себе на секунду, а потом ласковым шлепком по попке отправил обратно к друзьям. — Да ещё эта шлюха англичанка, — продолжил её дед, обращаясь к остальным. — Я слышал, в полиции она подняла шум, но быстро угомонилась.

— Она благоразумна, как все англичане. Меня больше беспокоит американка. Копы так и вьются вокруг неё.

— Уверен, что всего лишь из-за её титек.

— Титьки что надо, — сказал Дедушка; его приятели одобрительно кивнули.

— И она любит выставлять их напоказ.

— Это можно устроить, — улыбнулся херувим.

— Значит, Ватикан прислал Сегуджо, свой главный калибр… — задумчиво сказал Паоло, побалтывая кубиками льда в стакане с розовым крепким кампари с содовой.

— Кто он такой, этот Сегуджо?

— Его настоящее имя Сегвита, — ответил светловолосый парень, минуту назад искусно убивавший время напротив них под колоннадой с лавчонками. Теперь он присоединился к компании молодых людей за соседним столиком, большей частью студентов Академии изящных искусств или магистерского университетского курса «Охрана памятников культуры». — Сегвита работает в отделении судебной патологии госпиталя Джемелли в Ватикане.

— Чао, Фабио! — поздоровался с ним Паоло. — Вы знакомы с Фабио Лоренцо, Шарлотта? Нет? Вы наверняка видели его в городе… Он был художником, пока не обнаружил, что ему нечего сказать в живописи, а потому теперь он ограничивает свои творческие способности футболом и добывает деньги тем, что работает живой статуей Рафаэля. Огорчение своего папаши, нашего славного шефа полиции, но с красками управляется как сущий алхимик. Настолько здорово имитирует бронзу, что даже голуби не находят различия и почитают его искусство. Голова и плечи у него всегда покрыты знаками их почитания.

Светловолосый ответил на двусмысленный комплимент лёгким поклоном, на голове ещё виднелся след зеленоватого геля.

— Газеты дали ему прозвище Сегуджо — Ищейка, Гончий пёс, — продолжал Фабио, — после того как три года назад в Неаполе он изобличил шарлатана, который дурачил публику, повторяя чудо воскрешения Лазаря. Сегуджо опроверг наличие чуда воскрешения и с тех пор официально назначен Ватиканом удостоверять подлинность чудес.

— Опроверг наличие чуда? — переспросила Шарлотта. — И он работает на Ватикан?

— Ватикан не любит, когда люди видят, что он поддерживает сомнительные чудеса, — сухо сказал Паоло, — или, по крайней мере, старается делать это не слишком часто.

— Сегуджо такой красавчик, belissimo, такой суровый и неистовый и в то же время ласковый! — сказала девушка рядом с Фабио.

— Belissimo, vero![75] — согласилась её подружка.

— Ma vecchio, cara[76] Флавия, он очень стар… не то что я. — Паоло, играя на всё увеличивающуюся публику, поведал краткую историю карьеры монсеньора Сегвиты, сопровождая свой рассказ жестами драматического актёра. — Всякий раз, как сообщается о чуде, привлёкшем внимание газетчиков, тут же, чтобы изучить его, появляется главный соперник Сегуджо, Андреа Серафини. И где происходит что-то по-настоящему интересное для Серафини, там скорее всего вслед за ним явится Сегуджо и встанет против него, как слон в шахматной партии.

— Вернее, они как парочка на карусели, — сказал Фабио, — носятся, носятся по кругу, и ни один не догонит другого. Ни проигравшего, ни победителя.

— Джеймс упоминал о Серафини, — проговорила Шарлотта. — Он тоже церковник?

— Серафини?! — Паоло и Фабио весело переглянулись. — Это старинный друг нашего мэра. Не выносит Церковь — и особенно Сегуджо! — Профессор Андреа Серафини, узнала она, был здешним парнем, который покинул Урбино, чтобы присоединиться к основателям ИКИПа, Итальянского комитета по исследованию паранормальных явлений. — Он один из известнейших в Италии исследователей чудес.

— ИКИП был основан четыре или пять лет назад для исследований экстрасенсорики и телепатии, — добавил Фабио, — но теперь Серафини занимается в основном религиозными мошенничествами… иногда даже по запросу духовенства.

— Вы знаете, — нежно улыбнулся Паоло Шарлотте, — за последние пару месяцев в нашем районе произошло несколько необъяснимых чудес.

— Экспертизу которых проводил Серафини? — спросила она.

— Он всё-таки ещё возглавляет кафедру органической химии в Миланском университете, — сказал Паоло.

Флавия сложила гузкой прелестные губки и протянула:

— Ну, он не такой красавчик, как Сегуджо.

Когда подружка согласилась с ней, парни принялись издеваться, что они, мол, втрескались в церковника.

— Вы хотите его потому, что он не про вас! — заключил Паоло.

Он опустился на колено перед хорошенькой блондинкой:

— Полюби меня, carissima Флавия! Предлагаю тебе моё сердце, сокровище! Я жажду подарить тебе целую футбольную команду пухленьких bambini!

Та, которой он предлагал своё сердце, старалась не засмеяться.

— Кто будет кормить их, чтоб они были пухленькие, я, наверное? Пока ты будешь флиртовать с мисс Канада?

— Бедный Паоло, он ни на кого не смотрит, кроме прекрасной Донны! — притворно вздохнул Фабио.