Пробуждение сердца

Санча лежала, жадно хватая ртом сырой воздух. В глазах постепенно прояснилось, и она увидела, как две темные, темнее самой глубокой тени развалин фигуры сошлись в смертельной схватке. Она слышала их тяжелое дыхание, их звериное рычание, жестокие удары.

Хью прыгнул на Экстона, сшиб с ног и навалился на него. Экстон взвыл, придавленный к полу, и стал яростно извиваться. В руке у него сверкнул нож.

Хью отшатнулся, почувствовав, как лезвие вспороло воздух перед самым его лицом. Экстон, воспользовавшись этим, вскочил на ноги и бросился на Хью. Снова блеснул нож. Хью, защищаясь, поднял левую руку и одновременно выбросил вперед правую, с кинжалом.

Жгучая боль пронзила предплечье, и рука сразу онемела, но он почувствовал, как его кинжал пробил одежду и вошел в тело Экстона. Тот вскрикнул, осел и пополз, как краб, на четвереньках в сторону, загребая листья.

Однако через мгновение Экстон собрался с силами и попытался снова броситься на Хью.

В момент, когда он выпрямлялся, Хью ударил его ногой. Тяжелый удар пришелся противнику в грудь, и тот отлетел назад. Хью прыгнул на него, и теперь жестокая схватка продолжалась на каменном полу. Левая рука плохо подчинялась Хью, и он норовил прижать локтем горло Экстона к полу.

Экстон рвал ему пальцами рот, пытался выдавить глаза. Снова взметнулась его рука, и нож сверкнул серебряной рукояткой.

Хью почувствовал, как лезвие вонзилось ему в плечо. От боли он не мог вздохнуть. Ничего не соображая, ослепнув и оглохнув, Хью инстинктивно ударил правой рукой снизу вверх и, когда кинжал пронзил левый бок Экстона, дважды повернул лезвие. Потом исступленно ударил еще раз и еще. В горле Экстона забулькало. Он еще продолжал бороться, но с каждой секундой сопротивление его слабело. Но вот тело его напряглось в последней конвульсии, и он затих.

Хью скатился с него и несколько секунд лежал не шевелясь. У него не было сил даже на то, чтобы вытащить кинжал, который торчал в боку Экстона.

Постепенно слух его вновь стал различать окружающие звуки – капли дождя, мерно стучащие по листве, тихие всхлипывания где-то справа. Он пополз на животе в ту сторону, потом, превозмогая боль, поднялся на корточки. Передохнул немного и встал.

– Санча, – позвал он хриплым шепотом. Сухим языком облизал шершавые губы и снова позвал.

Санча бросилась к нему, вцепилась в камзол. Хью покачнулся и едва не упал – ноги были как ватные. Он прижал ее к себе, и волна радости и облегчения захлестнула его. Ни он, ни она не могли говорить – они просто стояли, обнимая друг друга дрожащими руками.

Вдруг Санча испуганно подняла голову; глаза ее округлились, лицо побелело.

– Там еще один, – выдохнула она.

– Ах тот! – пробормотал Хью. – Думаю, он мертв.

Санча вновь бессильно припала к нему и только тут почувствовала, что его рубаха пропитана кровью.

– Ты ранен! – вскрикнула она, пытаясь увидеть, куда он ранен и опасно ли.

Хью поймал ее руки.

– Не бойся, рана не смертельная, – сказал он и погладил ее по щеке, дрожащему подбородку. – А ты не ранена?

Она отрицательно замотала головой и, вновь упав ему на грудь, расплакалась.

Она упорно не отвечала на его расспросы, и Хью оставил бесполезные попытки узнать, что произошло. Потом внутри ее словно прорвалась плотина, и слова хлынули потоком. Не переставая плакать, Санча рассказала ему все. О том, как нашла в ризнице его донесение, как подслушала его разговор с Гилбертом.

– Ты отказался предупредить их об опасности, грозящей Мадам! Ты готов был позволить Нортумберленду похитить ее, вновь разбить ее сердце!

Она рассказала, как решила, что отец Антонио – шпион Болинброка. О многом они говорили в эти минуты. Наконец Санча призналась, ожидая вспышки его гнева:

– Я заплатила бродячему торговцу, чтобы он доставил Мадам письмо.

– Ты отдала ему свое обручальное кольцо? – догадался Хью.

Она кивнула с несчастным видом и – словно в свою защиту – сказала со слезами в голосе:

– Я не могла допустить, чтобы Мадам причинили зло. – Санча закашлялась – горло еще саднило после того, как Экстон едва не задушил ее. Отдышавшись, она добавила: – Когда Ги подошел ко мне в зале перед танцами и сунул в руку кольцо, он сказал, что это Мадам посылает мне его. Что она не верит бродячему торговцу. Что должна сама услышать все от меня. – Санча снова закашлялась. – Он! – воскликнула она, справившись с приступом кашля, и показала рукой на безжизненную темную фигуру, распростертую на полу. – Он убил Ричарда! Он отрезал ему голову! Голову Ричарда! И сунул ее в грязный мешок!

Хью поддерживал жену, слушая ее плач, слушая ее рассказ. Наконец он решил, что услышал достаточно. Остальное он знает сам. Теперь он размышлял, что следует предпринять. Еще было время замести следы и вернуться в Эвистоун, а Нортумберленд и Суинфорд пусть дерутся из-за маленькой королевы. Первым делом следует вытащить кинжал из груди Экстона. «Очевидно, что тела рано или поздно обнаружат, – рассуждал он, – но даже в этом случае подозрение падет на Нортумберленда – кому как не ему желать их смерти?»