Пробуждение сердца

Наутро Санче вывели каурую кобылку с глазами как у лани, с пышной гривой и хвостом – подарок самого наместника.

– Я назову ее Анжела, – вся сияя, объявила Санча.

Первый раз Хью увидел ее улыбающейся и пожалел, что эта чудесная открытая улыбка предназначалась не ему. Как хороша была его юная жена, восседающая на стройной лошади, гибкая, как молодая ива! Хью то и дело оглядывался, не в силах оторвать от нее глаз.

Было в ней нечто такое, отчего он терял голову, отчего неистово начинало биться его сердце, отчего душа его трепетала и теряла покой. Он постоянно боролся с собой. В какой-то момент Хью твердо решал предъявить свои супружеские права на нее, но тут же понимал, что его мужская гордость не допустит этого.

Лига за лигой продвигались на север Хью и его новые домочадцы. Утомительное путешествие начинало угнетающе действовать на всех. Особенно трудно приходилось Хью, который только теперь понял, какая ответственность легла на его плечи.

Как солдат, он привык к относительным неудобствам кочевой жизни. Прежде он участвовал в походах быстрых военных отрядов, которые в день легко могли преодолеть расстояние в пятьдесят лиг. Но сейчас, с этими медлительными повозками и коляской, можно было рассчитывать в лучшем случае на какие-нибудь двадцать. Каждый раз, когда на небе появлялась туча, Хью с беспокойством ждал дождя, который на время превращал разъезженную дорогу чуть ли не в болото. Другой его заботой были шаткие мосты, преодолеть которые можно было лишь с молитвой и чрезвычайными предосторожностями, пуская повозки по одной, пока остальные дожидались своей очереди на берегу.

Один такой мост попался им перед Роуклифом: расшатанное сооружение с гнилым настилом, прогибавшимся под тяжестью одной лишь лошади. Даже каменные опоры, поддерживающие мост, не внушали доверия, поскольку были подмыты весенними половодьями. Стоило ступить на мост, как возникало ощущение, что он обвалится сию же минуту. Хью с Мартином и Румолдом прошли по мосту, проверяя прочность досок и внимательно оглядев давно не ремонтировавшиеся опоры. Не удовлетворенный осмотром, Хью перешел на другую сторону реки и спустился к воде, заросшей у берега камышом, чтобы проверить две особенно сомнительные опоры. Мартин и Румолд последовали за ним.

Многочисленная свита осталась на том берегу; люди слезли с лошадей, выбрались из повозок и собирались группами, оживленно переговариваясь и с тревожным любопытством поглядывая на Хью и его помощников. Санча с Алисой тоже спешились и, привязав лошадей, подошли к краю обрывистого берега и глянули вниз на стремительно катившуюся темную воду. От высоты у них захватило дух; отсюда мост выглядел ветхим и ненадежным.

– Святая Мария, не заставляй нас перебираться на ту сторону! – шептала Алиса, припоминая, как в то время, когда они приближались к мосту, над дорогой кружили вороны. – Вороны – это не к добру, совсем не к добру…

Стоявшая рядом Санча внезапно судорожно вздохнула, поднесла затянутую в перчатку руку ко рту, резко повернулась и пошла назад к лошади.

Встревоженная Алиса поспешила за ней.

– Госпожа, вам худо? Что с вами?

Несколько мгновений Санча не могла говорить и лишь слабо махнула рукой, успокаивая Алису. Наконец ей удалось, хоть и с трудом, произнести сдавленным голосом, скрывая лицо от Алисы:

– Ничего страшного, Алиса. – Она прижалась лбом к шелковистой шее лошади, что-то тихо шепча ей и стараясь не смотреть в вопрошающие глаза служанки. – Я чувствую себя хорошо, – уверяла она Алису, желая поверить в свои слова. Она не осмеливалась да и не смогла бы объяснить то жуткое ощущение, которое внезапно охватило ее: ощущение невесомости в момент падения и видение мутной воды, стремглав несущейся навстречу, чтобы поглотить ее. Она повернулась к Алисе и с вымученной улыбкой сказала: – Просто я устала, ничего больше. – Санча снова храбро улыбнулась, хотя вся трепетала от мысли, что действительно могла сойти с ума, как предупреждал врач.

Хью, Мартин и Румолд выбрались из густых зарослей зеленого тростника и вскарабкались на берег. Хью снова ступил на настил, постоял, снова внимательно оглядывая мост. Он никак не мог решить, переправляться им здесь или же сделать крюк в семнадцать лиг до моста у Беала. Вся троица жарко обсуждала, какой вариант лучше, когда неожиданно у моста появился купец, такой же грузный, как мерин, на котором он восседал. За купцом следовали две вьючные лошади, нагруженные огромными тюками. Купец остановился и поздоровался.

– Вижу, мост нашего доброго аббата вызывает у вас сильные сомнения, – сказал купец. Пот градом катился по его лицу, напоминавшему ком сала, таявшего под жаркими лучами солнца. – В этом нет ничего особенного. Я и сам взываю о помощи к Богу и его святой матери всякий раз, когда моя нога ступает на эти шаткие доски.

– Аббат отвечает за этот мост? – недоверчиво спросил Хью.

– Ну да, сэр. Аббат из монастыря святого Михаила.

– Почему же тогда мост в таком ужасном состоянии?