Пробуждение (СИ)

— И чего ты ждёшь? — ко мне подбежал Брай с перепачканной пастью. — Добей его, пока эта тварь снова не восстала.

— Знаю, — выдохнул я и шагнул к лежащему рыцарю.

Его тело до сих пор подрагивало, и я чувствовал в нём жизнь, несмотря на смертельную рану, которую я ему нанёс. Убивать его, словно скотину было бы унизительным даже для меня. И всё же Семён переступил черту. Он хотел помогать, спасать людей, но ступил на скользкую дорожку. Сам себя довёл до такого состояния, когда отличить его от монстра стало уже практически невозможно. И этому стоило положить конец.

Я почувствовал, как на моём лице треснула кожа. Неприятно, но почему-то не так больно, как было раньше. Вполне терпимо. И ошмётки полетели перед глазами, испаряясь, словно дымящиеся снежинки. Зубы заскрежетали, превращаясь в клыки. Держать рот закрытым больше не удавалось, они стали слишком длинными. Я глухо зарычал и схватил побеждённого за горло. Приподнял над землёй, рыцарь не шевелился. Жизнь, что в нём осталась, билась одиноким светлячком, постепенно пожираемая тьмой.

Да, проклятье, как и у Светы.

Вот только это нечто мрачное, что сгустилось в теле бывшего противника, заполнило его практически до края, оставив лишь маленькую частичку настоящего Семёна. И тогда я понял, чтобы он ни говорил, но души Истинных он не пожирал. Я не знаю, что с ними происходило, но ведь он не прошёл Пробуждение, значит, попросту неспособен на это. А меч Древних помогал ему высосать только магию и энергию. Возможно, воспоминания и желания, но никак ни сами души.

Получается, что его ещё можно спасти. Это артефакт превратил его в монстра, а сам парень не превращался в Лишнего.

Как и в прошлый раз, я постарался влить в него Жизнь. И вместе с этим потянул на себя ту тёмную субстанцию, что клубилась в нём, будто дымчатый паразит. Но в отличие от моей «тётушки» почувствовал сильное сопротивление. Тьма не собиралась так просто покидать насиженное место. Она заняла тело парня, пригрелась, практически поглотила разум и волю носителя, став полноправным хозяином. А наш бой этому только поспособствовал, когда Семён стал дьявольским рыцарем.

Но и я не собирался отпускать её. Коготь с хрустом вошёл обратно в мою ладонь, а сама она покрылась костным панцирем. Со второй кистью произошло то же самое. Благодаря этому мне удалось усилить натиск на тьму. Пробив грудную клетку противника, я в буквальном смысле ухватился за извивающиеся сгустки мрака, рванув их на себя.

— Отпусти его!— прорычал я, словно дикий зверь. Нет! В тот момент мой голос стал похож на рёв Лишнего. Впрочем, от этого было даже приятно.

Тьма сопротивлялась. Неистово, дико, в предсмертном порыве. Она понимала, что ей грозит, и не собиралась отпускать полюбившуюся жертву. Цеплялась за тело Семёна, как только могла, но меня уже ничто не могло остановить.

Ещё рывок, и мне удалось разорвать дымчатые путы проклятья, отделив от них маленькую блистающую искорку. А в следующий миг я разинул свою пасть и в пару быстрых движений запихнул в неё тот самый извивающийся сгусток. Вкус, конечно же, довольно мерзкий. Словно ты ешь подгнившее брокколи. Но вместе с этим получаешь силы, заряжаешься энергией, и тебя так и тянет на подвиги.

Поборов временную вспышку эйфории, посмотрел на искорку. Она дрожала в воздухе в метре от земли. И стоило мне шагнуть к ней, как она дрогнула и в одно мгновение превратилась в прозрачный светящийся золотым силуэт парня.

— Семён? — обратился к нему я.

Тот кивнул.

— Спасибо, — выдохнул он. — Ты вытащил меня. Не думал, что это вообще возможно.

— Главное, хотеть, — произнёс я и осмотрелся.

Только тогда я заметил, что творится вокруг.

Пелена мрака спала, и нас окружило несколько Истинных с магическим оружием на изготовку. Среди них я приметил Годунова, ректор не сводил с меня взгляд. Рядом дрожал Ковригин. И поделом ему, видимо, понимал, что сейчас с ним произойдёт. Кокара, Светлова и Иволгина сидели прямо на траве в десятке метров от меня. А чуть дальше Снегова... склонившаяся над телом своего напарника.

Чёрт, и всё-таки он не вытянул.

Ида позади меня, рядом с ней Айка и Брай, рычащий на любого, кто осмелился подойти.

— Матвей, — вновь обратился ко мне дух Васильченко. — Я сожалею о том, что произошло, — он посмотрел на остальных Истинных. — Ты прав, не все такие ублюдки, с которыми довелось столкнуться мне. И всё же, — грустно усмехнулся, — будь осторожен с ними.

— Знаю, — кивнул я в ответ, чувствуя, что тело давно вернулось к первоначальному облику.

— Но мне пора, — он развернулся и сам направился к ректору. Но на прощание тихо бросил через плечо: — Но будь осторожен, ведь ты лишний и для окружающих, и по своей сути.

На тот момент я не совсем понимал, что он имеет в виду. Однако его слова меня насторожили.