Пробуждение (СИ)

Он провалился через два этажа в какой-то обширный затопленный подвал. Тусклый свет едва проникал сюда через небольшой пролом в крыше. Рассмотреть всё толком Йаати не успел, — что-то шумно свалилось сверху, едва ли не ему на голову, и он в панике шарахнулся в сторону, сорвался с груды обломков, и тут же снова окунулся с головой. Кое-как выбрался обратно, но нападения не последовало. Несколько судорожных всплесков — и всё, тварь утонула. Каким бы ни был её образ жизни, — но плавания он категорически не предусматривал. Её пример, видимо, отрезвил остальных, — сверху доносился злобный стрекот, но ничего больше оттуда не падало.

Кое-как отдышавшись, Йаати, наконец, осмотрелся. Похоже, что здесь что-то взорвалось, — в потолке зияла огромная дыра, по краям которой свисали куски перекрытия. Большая их часть рухнула вниз, на груде их обломков он и стоял. Вдоль стен шли бетонные мостики, — и он, набрав побольше воздуха, побрел к ближайшему по дну.

Дно оказалось неровное, и к тому же круто шло вниз. Йаати в панике шарахнулся назад, и кое-как выбрался на груду. На голову ему посыпалось бетонное крошево, — наверху собралась уже целая толпа тварей, — и он, отдышавшись, побрел в другую сторону. Но и здесь дно круто уходило вниз, и ему вновь пришлось вернуться.

Ведущая на мостик лестница была всего метрах в десяти от него, и Йаати вмиг проплыл бы их, — но для этого пришлось бы снять бронежилет. Один раз он уже спас ему жизнь, — когда «двупал» щелкнул его по животу своими электрическими щупальцами, — и остаться беззащитным не хотелось.

Совсем некстати он вспомнил историю про обезьяну, сунувшую лапу в кувшин и не способную разжать кулак с горстью орехов, — и невольно хихикнул.

Как ни странно, это помогло, — по крайней мере, мозги заработали яснее. Йаати заметил, что до ближайшего мостика всего метров пять-шесть. Вновь набрав побольше воздуха, он побрел к нему, тут же окунувшись с головой.

Через несколько секунд грудь снова начало жечь, и Йаати удвоил усилия. Он наполовину шел, наполовину плыл, словно водолаз в старинном тяжелом скафандре, — вот только шланга с воздухом у него не было, и его охватила паника: как-то вдруг он осознал, что совсем не представляет, в какую сторону идти. Наверху путь казался коротким и простым, — но под водой он словно попал в какое-то другое измерение, бездушно-враждебное и напрочь лишенное ориентиров.

С каждым мгновением вдохнуть хотелось всё мучительнее. Йаати изо всех сил рвался вперед, уже совсем не понимая, куда, — пока буквально не уперся в стену. Глубина тут оказалась небольшой, — его судорожно поднятая рука достала до воздуха, — только вот дышать через неё не получалось. Потеряв последнее соображение, Йаати рванулся вправо, вдоль стены, — и в этот раз ему всё же повезло. Дно круто пошло вверх, ещё шаг — и он, схватившись за мостик, вынырнул, отчаянно хватил ртом воздух, тут же обмер от испуга, — в какой-то миг ему показалось, что он всё ещё под водой, — и судорожно задышал.

Горло горело, от холода воды его начало трясти. Извиваясь, как червяк, в узкой щели между мостиком и шершавой влажной стеной, Йаати кое-как выбрался наверх и сел, сжавшись, весь дрожа и кашляя от попавшей-таки в горло воды, невыразимо гадкой на вкус, — похоже, что подвал и впрямь затопила прорвавшаяся канализация. Вся его одежда промокла и противно липла к телу, — но, по крайней мере, нож и сумка с припасами остались на месте. Нащупав их, Йаати осознал, что запросто мог утонуть вместе с ними, что называется, на ровном месте, — мысль их бросить ему и в голову не пришла. Но сейчас он был уже слишком измучен, чтобы переживать на этот счет. Душевные муки — это, конечно, возвышенно и интересно, но грубые страдания тела, даже если это всего лишь пронзительный сырой холод, просто не оставляют им места.

Доносившийся сверху злобный писк действовал ему на нервы. Здесь твари не могли добраться до него, — но наверняка привлекут внимание тех, кто сможет. Оставаться тут не стоило, хотя посидеть, отходя от пережитого напряжения, всё же очень хотелось.

Йаати поднялся и побрел по мостику, высматривая дверь. Она, конечно, оказалась заперта, — но он просто подобрал увесистый кусок бетона и принялся яростно долбить по обитой железом створке. Ржавчина и гниль уже изрядно поработали над ней, так что вскоре замок с хрустом провалился внутрь. Йаати бросил кусок бетона в воду и, запустив в дыру руки, рванул дверь на себя. Ничего!

Зарычав от злости, он уперся ногой в стену, и рванул ещё раз. Дверь подалась с раздирающим треском, за ней открылась дышащая влажной могилой темнота. Протянув вперед руки, Йаати, чуть помедлив, нырнул в неё.

Через несколько шагов он уперся в стену, повернул вправо — и наткнулся на лестницу. Она вела вверх, что совсем ему не нравилось, — но выбора не оставалось. Сидеть и ждать, кто тут найдет его, было бы уже слишком страшно.