Пробуждение силы. Уроки Грузии – для будущего Украины

В Америке я поначалу постоянно находился в состоянии тяжелой депрессии. Нью-Йорк оказался для меня тяжелым городом. Ужасный ритм. Трудная учеба. Очень большой объем работы. У меня часто поднималась температура, я все время болел. Мне говорили: у тебя стресс, ты не принимаешь этого города. Весь первый семестр у меня держалась высокая температура. На каникулы я улетел домой. Летел с пересадками: Хельсинки – Киев – Тбилиси. В Хельсинки у меня вновь поднялась температура – до 40 градусов. Я был совершенно разбит. Но стоило мне приземлиться в Киеве и выйти из аэропорта, как мне стало очень хорошо и спокойно – я дома. Температура спала и больше не возвращалась.

Это была для меня прививка – родная земля излечила. После этого в Америке я чувствовал себя уже нормально. Часто бывал в Украине и после того, как в 1995 году вернулся в Грузию.

В 1998 году я познакомился с Леонидом Кучмой. Шеварднадзе тогда приезжал в Украину с официальным визитом. Я оказался за одним столом с украинским президентом. Потом Кучма принял меня отдельно. Это был демонстративный жест с его стороны. Видимо, я ему чем-то понравился. Он много времени мне уделил. Весной 2004 года он мне очень помог: поставил Грузии вертолеты, с помощью которых мы восстановили порядок в отколовшейся при Шеварднадзе Аджарии.

В 2001 года Борис Немцов организовал в Петербурге съезд правых сил. Там я впервые увидел Виктора Ющенко. Он мне очень понравился. После этого мы постоянно общались по телефону.

В ноябре 2003 года у нас произошла Революция роз. Я очень устал после всех этих бессонных ночей и напряжения и поехал отсыпаться в Киев. Взял небольшой номер в «Премьер-Паласе» и два дня спал без просыпу. Потом вышел на Крещатик. И понял, что люди меня узнают.

Сначала думал, мне это кажется. И тут слышу, какие-то «бухарики» у метро кричат мне: «Эй, Саакашвили, иди сюда, выпей рюмку с нами». Я понял, что тут сохранить инкогнито не получится. Да и власть не спускала с меня глаз. За мной установили слежку. Захожу в абсолютно пустой магазин, а там два типа читают газеты спиной ко мне. Похожая ситуация повторилась в другом месте.

Ющенко узнал от кого-то, что я приехал. У него как раз собирался совет оппозиции. Ющенко пригласил меня поучаствовать. Их интересовал наш опыт – как лучше провести выборы. Я сказал: выборы вы, конечно, проведете, но вам все равно понадобится революция.

– Ну какая революция? – говорит Ющенко. – Это – Украина, а не Грузия.

Я потом много раз слышал, что Украина – это не Грузия. Но был там один человек, которого я знал со студенческой скамьи – Порошенко. Он заинтересовался именно этими моими словами. И после собрания попросил меня рассказать, как делать революцию. Приготовил ручку и бумагу. Я начал перечислять: понадобятся палатки, рок-группы, теплая одежда, какой-то бренд надо придумать. Он это все записал.

Через два дня Ющенко и Тимошенко по какому-то поводу в очередной раз поссорились. Порошенко попросил меня выступить медиатором. Три часа я их мирил в ресторане «Да Винчи» на Большой Житомирской. Тогда я поближе познакомился с Юлей.

Когда началась Оранжевая революция, я начал жить этим событием. У меня постоянно был включен 5-й канал. А Порошенко – он ведь все записал – оказался самым подготовленным. У протестующих были и палатки, и рок-группы, и бренд «Оранжевая революция».

В отличие от Украины название нашей революции появилось спонтанно. Когда мы входили в Парламент, я хотел показать, что у нас нет оружия, и послал друга купить цветы. В последний момент – мы уже заходили – он пришел с большой охапкой роз. И я раздавал всем по розе. Когда мы зашли в зал, репортер CNN Райан Чилкот воскликнул: «Это выглядит как настоящая Революция роз!» С этой спонтанной фразы и пошло название. Произошло это во время беспрецедентного эфира, когда СNN пять часов транслировало события в Тбилиси в прямом эфире без коммерческих вставок. Благодаря этому мы получили широкую известность во всем мире.

Вообще американские журналисты нам здорово подыграли. Госдепартамент был совершенно не рад нашей революции. Американский посол Ричард Майлз всячески нам мешал. Он до сих пор пишет про меня всякие гадости. Но CNN решил нас поддержать, поэтому я мог в любой момент им позвонить и включиться в эфир. Из грузинских каналов нас показывал, в основном, «Рустави 2», да и то не с самого начала.

В Украине бренд и оранжевый цвет были придуманы заранее. Прорвать телевизионную блокаду в отсутствие поддержки CNN оказалось сложнее. Я отправил в Киев члена Парламента Гиви Таргамадзе, у которого был опыт нашей революции. В Киеве было очень много грузинских журналистов. Первое время мир узнавал о том, что происходит в Украине, именно через наши каналы. Иностранные корреспонденты использовали их flyway.