Пробуждение силы. Уроки Грузии – для будущего Украины

В выборе Эдуардом университета большую роль сыграл Билл Клинтон. В конечном итоге Эдуард выбирал между знаменитым Иельским университетом и менее известным Свиртмором. Я убеждал сына идти в Иель и специально пригласил на обед Билла Клинтона, надеясь, что как выпускник Иельского университета он поможет рекрутировать Эдуарда в свою альма-матер. А Клинтон совершенно неожиданно сказал, что сам тоже жалеет, что не выбрал Свиртмор, лишив меня последнего аргумента.

Правда, я вижу, что гены все-таки сказываются. Последнее время его все больше затягивает в журналистику – параллельно с учебой он работает на лучшей радиостанции Америки National Public Radio.

То, что Эдуард был сыном президента, наложило свой отпечаток на его детство: все время в окружении охраны, люди смотрят как-то по-особенному. Поэтому он все время подчеркивает свою независимость: я ни разу не был у него в школе, ни разу не был у него в университете. Он, вероятно, хочет, чтобы я вообще не пересекался с ним. Это абсолютно нормальная реакция, потому что он стремится быть самим собой, а не чьим-то сыном.

Младшему сыну, Николозу, 10. Ему было легче, чем Эдуарду, так как он почти не успел почувствовать себя сыном президента. Он гораздо более открыт и коммуникабелен и для своего возраста проявляет большой интерес к политике.

Новый Батуми

Американский технологический университет в Батуми,  с колесом обозрения на 40 м этаже, собранным в Харькове по спецзаказу.

Новый президентский дворец

Это авангард (мост Мира) в средневековом центре Тбилиси.

Люди сначала смотрели на этот мост в старом центре, как на пирамиду в Лувре.

А сейчас он уже пользуется универсальной популярностью и тбилисцы туда водят гостей

11 Пробуждение силы Новая украинская «хвиля»

[▪]

Сейчас очевидно, что два с лишним года спустя после майдана украинская политика опять вернулась в состояние привычного болота. Чтобы понимать, как из этого болота побыстрее вылезти, надо понимать, почему мы туда попали.

Победная эйфория, которую я наблюдал в конце февраля 2014 года, была более зрелой, чем после Оранжевой революции.

На этот раз это были не акции, заранее запланированные лидерами, а хорошо осмысленная самоорганизация широких масс. В один из первых дней после победы Майдана я побывал в Министерстве образования, захваченном студентами в масках и балаклавах. Они не пускали украинских политиков, но я не был украинским политиком, поэтому меня пригласили. Я думал, буду иметь дело с анархистами в стиле Европы 1968 года, а встретил людей, которые знают, чего хотят. Мы проговорили 3 часа, были очень интересные вопросы и дискуссии. Но после того как эти студенты оставили здание, в него пришел министр, который был ничем не лучше, чем номенклатура, которую они выгнали, и ровным счетом ничего не поменялось.

Казалось, после выборов в парламент осенью 2014 года украинские реформы наконец сдвинутся с мертвой точки. Первоначально грузин пригласил в команду министр юстиции Павел Петренко. Порошенко понравилась идея пригласить в новое правительство иностранцев. Он хотел таким образом разбавить правительство Яценюка не партийной квотой, а более независимыми фигурами. Администрация президента связалась с Леваном Варшаломидзе и предложила ему стать первым вицепремьером. «А что думает об этом Миша? – спросил Леван. – Может, он сам согласится на эту роль?» Мне позвонил тогдашний глава президентской администрации Борис Ложкин и предложил пост первого вице-премьера. Я прилетел из Нью-Йорка в Киев, со многими встретился. Яценюк сопротивлялся моему назначению и от встречи отказался. Ложкин сказал, что они могли бы «пробить» мою кандидатуру, но входить в правительство против воли премьера мне казалось неправильным. Я послал сообщение Ложкину, что отказываюсь.

Министром экономики планировали назначить Бендукидзе. После фактического изгнания из Грузии и переживаний, связанных с этим, он рассматривал это как новый шанс в жизни. Он очень готовился, мы созванивались почти каждый день. Его внезапная смерть спутала все карты – нужно было искать другого авторитетного иностранца. Я летел из Нью-Йорка одним рейсом с Квиташвили. Идея назначить его министром здравоохранения мне не понравилась – на такой же должности в Грузии он никак себя не проявил. По каким критериям его отобрали, мне было не понятно. Разве что почувствовали в нем родственную душу – его трудно назвать настоящим реформатором.

Еще до начала формирования правительства на Банковой подумывали о том, чтобы назначить генеральным прокурором Зураба Адеишвили. В октябре заместитель Ложкина Косюк послал за Зурабом самолет в Венгрию, где тот жил. Вопрос считался решенным, но потом все застопорилось.

Зато на мой призыв откликнулось множество профессиональных офицеров грузинской армии. Многие из них получили хорошее западное образование и приехали добровольцами защищать Украину. К сожалению, уже десять из них сложили свои головы, и, может быть, не наши министры и замминистры, а именно они – наш главный кадровый вклад в украинскую государственность.