Пробуждение силы. Уроки Грузии – для будущего Украины

После того как правительство было сформировано, возникла идея назначить меня руководителем Национального антикоррупционного бюро. Пока шли консультации по этому поводу, я несколько раз побывал в Одессе. Одесса тогда вызывала много переживаний, ситуация там оставалась взрывоопасной. Порошенко хотел заменить партнера Коломойского – губернатора Палицу, но не знал кем. Смотрели в сторону того же Варшаломидзе, который очень успешно руководил Аджарией. От этой идеи отказались по причине того, что Леван не имеет опыта в сфере безопасности, а в Одессе это очень важно. После очередного возвращения из Одессы я передал президенту, что, если губернатор еще не найден, я готов туда поехать сам. Порошенко сразу перезвонил и пригласил на обед. После нашей встречи мне в течение 24 часов выдали гражданство и назначили в Одессу.

Уже на месте я убедился, что полномочий у губернатора очень мало, а те, что есть, позволяют только портить, а не улучшать.

Когда я первый раз обедал в одесском ресторане, там упорно отказывались брать с нас деньги по счету. Мы настояли на том, чтоб заплатить. В другом ресторане мне сказали, что я первый губернатор, который платит за свой обед. У губернатора есть полномочия общего надзора, то есть обладминистрация может проверить и прикрыть любой объект общепита. Владельцы ресторанов предпочитали бесплатно кормить всех, у кого есть возможность создавать им неприятности.

Если губернатор хочет сделать что-то хорошее, то этим он отнимает хлеб у других. Если ты добиваешься, чтобы разрешение на подключение нового завода к электросетям выдавалось быстрее, чем за стандартные полтора года, ты отбираешь кормушку у чиновника облэнерго. Зарплата у него 2000 гривен, зато он может сорвать куш за подключение объекта. Помогая получить разрешение на ловлю рапанов, ты лишаешь кормушки чиновника рыбинспекции, у которого тоже нет зарплаты. Помогая взять в аренду остановленный объект, ты лишаешь чиновника облсовета возможности списывать деньги на содержание и охрану этого объекта.

Негативное право вето – у многих, позитивных полномочий – почти ни у кого. Такая извращенная система делает государство неработоспособным.

В здании областной администрации я застал 800 деморализованных сотрудников, узнал про множество коррупционных историй, связанных в основном с землей и всяческими разрешениями. Я сразу принял решение сократить число сотрудников в два раза и попытаться вдвое увеличить зарплаты оставшимся.

Яценюк решил, что меня поставили в Одессу, чтобы его ослабить и подсидеть. Почему это президент другой страны согласился занять место губернатора? Небось, Саакашвили метит в премьеры. Это сразу испортило мои отношения с Яценюком.

Он начал блокировать программы для региона. Например, вместо того, чтобы выделить деньги на трассу Одесса – Рени, нам предложили финансировать строительство за счет перевыполнения плана Одесской таможней. Но, во-первых, таможня – не прерогатива местной власти, во-вторых, планы можно бесконечно переписывать. Премьер-министр с нами сыграл в наперстки, а мы вынуждены были это принять. Нашей дороге это не помогло, разве что Львовская область, воспользовавшись этим законом, хитро получила много дополнительных денег на свои дороги. Это было придумано для того, чтобы показать, что Саакашвили ничего не сделал.

Параллельно разворачивался конфликт Давида Сакварелидзе с генпрокурором Шокиным. Давида назначили заместителем генпрокурора, полагая, что он будет хорошей ширмой для их махинаций. Те, кто так думал, заблуждались. Когда Шокин улетел в Америку к дочери, команда Сакварелидзе, инициировавшая «дело бриллиантовых прокуроров», внезапно задержала кассира Шокина, прокурора Корнийца.

Это было нарушением всех правил круговой поруки: в Украине во главе коррупционной системы всегда стояли прокуроры. Задержания по «делу бриллиантовых прокуроров» вызвали раздражение у всей элиты.

Как только я приехал в Одессу, у меня возник конфликт с прокурором области Говдой, бывшим помощником Шокина и его заместителем, падчерицей генпрокурора. Шокин останавливал любую бизнесинициативу. Однажды президент вызвал меня к себе. Я застал у него Шокина. Тот спросил, какие у меня к нему претензии. Я начал рассказывать о коррупции в прокуратуре, а Шокин меня перебил и говорит: «Я же не рассказываю, что ты постоянно ходишь в „Ибицу“». На самом деле я никогда не был в этом знаменитом одесском ночном клубе, просто Шокин решил, как говорят прокурорские, «взять понты» в присутствии президента. Это меня вывело из себя. Я хотел схватить Шокина за шиворот. Президент нас разнял и попросил меня выйти, видимо, чтобы сделать внушение генпрокурору. Пока они беседовали, мне позвонил один местный депутат и рассказал, что прокуратура в Одессе во время посевной опечатала 28 фирм, торгующих топливом, и вымогает деньги. Вернувшись в кабинет президента, я сразу поднял этот вопрос. Шокин спросил у меня название фирмы, от которой был звонивший, и пообещал завтра же вернуть ее владельцам ключи от склада и снять арест с топлива. Я повернулся к президенту и сказал: