Пробуждение: «Сотка»

Есть в человеческом стремлении – порок не знания границ,
Он вёл его на возвышение, но низвергал порою вниз…
Историю хочу поведать, что пронеслась сквозь звёзды к нам,
Быть может что-то заповедать, решай о том, пожалуй сам…
Стремилось знанье к новой выси, а кто-то к власти, всё одно,
Но термоядерный источник, улучшить было решено,
Ведь идеальное оружие, как очищающий огонь,
Без лишний зоны поражений, но разрушительный с лихвой!
И вот сквозь сонмы разумений нашли решение одно,
Что сможет сжечь без замедлений, всё с радиацией в одно…
Что там случилось не понятно, толь испытание, толь война,
Вот только стала не возвратной: реакция пошла сама…
И воздух шумно загорелся и вспыхнул плазменным огнём,
И всё истаивать стремилось, стремительно и дико в нём,
Он загорался, как от спички, горит сухая вдруг трава.
И вот волна воспламенений свободно в целый мир пошла,
Он вспыхнул ярким чистым светом, так словно новая звезда…
Но насладиться тем рассветом, увы, не смогут никогда,
Весь мир сгорал в одно мгновение, горели, плавились тела,
Горело всё, и к сожалению, сгорала даже в нём душа,
И даже мертвые кричали, вдруг осознав в последний миг,
Что вот конец, и их не станет! А пламя жадно жрало крик.
Построен был великий город, он светел был и камнем чист,
А посреди его вознёсся, несокрушимый зданья пик,
Построен был он человеком, защитой стать, чтоб от всего,
И только избранных собрали в тот день критический в него…
Он прочен был и был, не зыблем, в нём можно было век сидеть,
Не мог ни чем он быть разрушен, и даже он не мог сгореть,
Он был огромен и прекрасен венец творения всего,
Он распростерся ипостасью, встававшей птицей на крыло!
Но только в пламени рождённом, была такая злая мощь,
Что воздух без прикосновений, зажегся в нём, стать плазмой вновь!
Погибло всё и все в округе, там не осталось ничего,
И даже души неизбежно в нём превращались, вдруг в ничто…
Творец беду ту смог почуять, но сделать нечего не мог,
Ведь волю дал он человеку, и в том была его любовь,
Он взгляд на мир на тот направил, в том взгляде был и свет и грусть,
Он мир им целый весь оставил, и думал: раем станет пусть,
А человек там как хозяин, сам выбирал себе пути,
И к сожалению большому, они лишь в пламя привели.

Интерлюдия 2