Пробуждение тьмы

Добрый Бог больше не мог смотреть на их страдания и на страдания своей возлюбленной, но и окончательно уничтожить ее рука не поднималась. И решил он наделить способностью смертного человека, обратив его душу в огонь. Это пламя было способно рассеять тьму проклятой девушки, обреченной на вечные муки.

Человек выполнил просьбу Бога, принял его дар и помог девушке обрести покой.

В общем-то, так и завязалась история Системы.

Немного банально, но романтично.

Вот так вот судьба подтолкнула меня к предназначенному.

После всего я пыталась разузнать что-нибудь о своем прадеде. Отрыла дома несколько фотографий с ним. Покопалась в памяти и вспомнила то немногое, что рассказывал о нем папа. Прадедушка был военным. Он умер в пятьдесят лет, тридцать из которых проработал Ловцом — об этом уже рассказал Роберт Александрович.

Нельзя выбирать, быть Ловцом, или предпочесть спокойную жизнь. Это можно только принять.

Какой бы нормальный человек добровольно согласился гоняться за душами умерших? Какой бы нормальный человек смог связать свою жизнь с призраками?

Это безвыходность передается исключительно по наследству. Но возможны пропуски поколений. То есть, сын отца Ловца может быть обычным человеком, а внук стать Ловцом, как и дед. Может быть и так, что один ребенок Умеет видеть призраков, а другой — нет.

Это дело случая.

Мой дед и отец были Нормальными. Моя младшая сестра тоже Нормальная. Но мне не повезло.

Я — Видящая Духов.

Я — Ловец.

Я связана с Системой.

От этого никуда не убежать.

Это останется со мной на всю жизнь. И, возможно, после нее тоже.

Я поднялась на второй этаж библиотеки. Деревянный пол жалостливо скрипел под ногами. Я старалась идти осторожно. Не хотелось провалиться вниз и сломать себе что-нибудь. Дверь архива была в самом конце пустого коридора.

Я услышала грохот и подскочила, замерев.

— Вот черт! — из-за двери архива раздалось знакомое, приглушенное шипение.

Я на носочках приблизилась к двери и хотела открыть ее бесшумно, но она предательски скрипнула.

Что-то громоздкое вновь рухнуло на пол, оглушив меня на мгновение. На цыпочках я прошла внутрь и осмотрелась. Архив — это не крошечное темное помещение, где при одном вдохе заканчивался кислород и невозможно развернуться. Архив этой библиотеки представлял собой гигантское помещение с высокими, светлыми потолками, покрытыми узорами в виде трещин. Здесь бесчисленные ряды шкафов, забитые старой документацией. Здесь легко заблудиться. Но в архиве много света благодаря большим окнам.

Я прошла вперед и увидела справа склонившуюся над коробками мужскую фигуру в синих джинсах и белой футболке. Самая подходящая одежда для работы с пылью и грязью. Костя разбрасывал книги и журналы в стороны, ворчливо проклиная этот мир. Вокруг него кружил столб пыли. Бедняга. Для него это настоящий ад, потому что у него аматофобия — смертельная боязнь пыли и грязи. Ну, он сам приписал ее себе.

Когда я, наконец, решила подойти к нему, Костя резко разогнулся и повернулся ко мне.

— Я не должен сейчас торчать здесь и вдыхать эту гадость! — воскликнул он, вскинув руками.

Я открыла рот в изумлении, но не от его реакции.

— Ты услышал, как я пришла?

Костя закатил свои глаза умопомрачительного голубого цвета и вздохнул.

— Тебя не услышал бы только мертвый, — проинформировал он. — Хотя в этом я тоже сомневаюсь… — он проигнорировал мой обиженный взгляд и продолжил. — Я понял, что это ты, когда ты поднялась на этот этаж. А теперь иди сюда и помоги мне.

Я хмыкнула.

— А где волшебное слово?

— Быстрее, — пробубнил он, вернув внимание к коробкам.

— Неправильный ответ.

— Пожалуйста, Женька, — застонал Костя, опустившись на корточки, но не повернувшись ко мне. — Я должен был разобраться этими хламом еще вчера. Точнее я вообще не должен был заниматься архивом! Это — твоя работа.

— Роберт Александрович посчитал иначе, — сообщила я, с трудом сдерживая удовлетворение в голосе.

— Я нифига не успеваю, — пожаловался он. — Я не сделал даже половины! Иногда босс требует невозможного. Сам бы попробовал проторчать денек среди тонн пыли и старых, вонючих бумаг.

— Ну-у, — я направилась к нему, — учитывая нашу вторую «работу», Роберт Александрович всегда требует невозможного.

— И призраков вполне достаточно, — Костя бросил к куче черно-белых журналов еще один такой же. — Устраиваясь сюда, я не думал тратить свои лучшие часы на уборку в древнем архиве, где никто не убирался, наверно, лет триста.

— Этой библиотеки сто пятьдесят шесть лет.

Костя метнул на меня раздраженный взгляд. Я улыбнулась.

— Ненавижу, когда ты умничаешь, — сказал он.

— Да. Знаю.

Он вздохнул и отвернулся.

— Устраиваясь работать в библиотеку, ты планировал бездельничать, слушать музыку и флиртовать с читательницами до двадцати и командовать мною. Верно?

— Эй! Ты пришла меня поддержать, или как? И… я ни с кем не флиртую. Не говори ерунды.

— Ага, — усмехнулась я. — Рассказывай об этом кому-нибудь другому.

— Ладно. Хватит болтать. Сделаем это, когда разберемся с этим, — Костя обвел руками архив.

Я покачала головой.