Пробуждение в будущем

Должно. Их защита ориентирована на внешние угрозы. Внутренний трафик проверяется минимально.

В коридоре снова послышались шаги.

Нужно уходить. Сейчас! – настойчиво произнесла Рэн. Мы не можем помочь Зику прямо сейчас – нас поймают.

“Я не могу его бросить!”

Если нас поймают, мы никому не сможем помочь. У меня есть копия всех данных. Мы вернемся за ним, но сначала должны понять, во что ввязались.

Максим в последний раз взглянул на друга и поспешил к выходу. Теперь у них появился способ следить за происходящим в лаборатории. Оставалось надеяться, что этой информации будет достаточно, чтобы спасти Зика.

***

Максим сидел за своим рабочим столом, окруженный голографическими экранами с данными. Каждый новый фрагмент информации, извлеченный из лаборатории, складывался в тревожную картину.

“Это какое-то безумие,” – пробормотал он, изучая очередной отчет. “Они следят за всеми учениками с момента первой синхронизации с ИИ. Собирают данные, анализируют, выбирают кандидатов…”

Смотри, – Рэн вывела на передний план документ с пометкой “строго конфиденциально”. Твои показатели привлекли их внимание из-за сходства с параметрами какого-то “Проекта Исходник”.

“Но что это за проект? И почему они скрывают саму лаборатории от общества?”

Здесь только обрывки данных. Но судя по всему, это связано с первыми экспериментами по синхронизации человека и ИИ.

“Ладно, сейчас важнее помочь Зику. Как продвигается проникновение в их системы?”

На удивление легко. Их внутренняя сеть практически не защищена – они явно не ожидали, что кто-то сможет получить физический доступ к лаборатории. Я уже подключилась к большинству терминалов.

“Покажи текущие показатели Зика.”

На экране появились графики жизненных показателей их друга. Состояние оставалось стабильным, но мозговая активность демонстрировала странные аномалии.

“Что они пытаются сделать?”

Судя по протоколам, они исследуют возможности глубокой синхронизации сознания с ИИ. Но что-то идет не так – посмотри на эти всплески активности.

“Мы можем это использовать? Изменить данные так, чтобы они решили, что Зик не подходит для их исследований?”

Да, это будет несложно. Их системы не отслеживают внутренние изменения – они больше озабочены защитой от внешнего вторжения.

Максим начал набрасывать алгоритм на виртуальной доске. “Если мы постепенно внесем изменения в исторические данные…”

И скорректируем текущие показатели, – подхватила Рэн. Они решат, что первоначальная оценка была ошибочной. В их протоколах нет даже элементарной защиты от подмены данных.

Следующие часы они провели, методично изменяя данные в базах лаборатории. Внутренняя сеть оказалась настолько уязвимой, что им даже не требовалось особой осторожности – системы принимали любые изменения без проверки.

Максим, – позвала Рэн, когда за окном уже начало светать. Я обнаружила что-то любопытное в личном архиве профессора Бергмана.

“Что именно?”

Старая переписка. Он упоминает какой-то “неудачный эксперимент” пятнадцатилетней давности и “Проект Исходник”. Похоже, это было что-то значительное – после этого протоколы синхронизации серьезно изменили.

Максим потер уставшие глаза. Каждый ответ порождал десяток новых вопросов.

“Нам нужно подделать и наши данные тоже,” – сказал он после паузы. “Если они потеряют интерес к Зику, то могут переключиться на меня.”

Согласна. Я уже просмотрела их критерии отбора. Они ищут определенные паттерны в волновой активности мозга во время синхронизации.