Пробужденные фурии

Я обнаружил, что замер в боевой стойке, которая явно была менее чем бесполезна. Нам оставалось только бежать.

– Норикае-сан, Норикае-сан. Пожалуйста, покиньте территорию.

Хор криков с идеальной гармонией, – от противоположной стены с гобеленов расплелся отряд привратников и грациозно воспарил над нами навстречу вторженцу, размахивая необычными шипастыми палицами и копьями. Их свежесобранные тела пульсировали собственным сияющим наполнением – мягким, штрихованным золотистым светом.

– Просим, немедленно уведите гостей. Мы справимся.

Упорядоченные золотые нити коснулись треснувшей фигуры, и та отшатнулась. Крик раскололся и набрал громкость и тембр, пронзая мои барабанные перепонки. Нацуме обернулся к нам, перекрикивая шум.

– Вы их слышали. Вы ничем не поможете. Убирайтесь отсюда.

– Да, но как? – прокричал в ответ я.

– Возвращайтесь к… – его слова заглохли, словно его выключили. Над его головой что-то пробило огромную дыру в крыше холла. Вниз обрушились камни, привратники замелькали в воздухе, испуская золотой свет, который превращал камни в пыль раньше, чем они задевали нас. Это стоило двоим из них существования, когда переполненный чернотой нападавший воспользовался рассеянностью, потянулся новыми толстыми щупальцами и разорвал их на части. Я видел, как они, умирая, истекали бледным светом. А через крышу…

– Ох ты ж.

Очередная налитая нефтью фигура, в два раза больше первого гостя, тянулась человеческими руками, из костяшек и из-под ногтей которой росли огромные жидкие когти. Внутрь протиснулась развороченная голова и пусто улыбнулась при виде нас. Из разорванного рта, как слюна, стекали капли черной дряни, шлепались на пол, разъедая его до серебристой филигранной подложки. Одна капля задела мою щеку и обожгла кожу. Расколотый крик усилился.

– В водопад! – проорал мне на ухо Нацуме. – Прыгните в него. Вперед!

Затем второй нападавший топнул, и весь потолок холла провалился. Я схватил Бразилию, который уставился наверх в немом ужасе, и поволок к приоткрытой двери. Вокруг нас собирались в стройные ряды привратники и бросались навстречу новой угрозе. Я видел, как из оставшихся гобеленов повалила новая волна, но не успели они сгруппироваться, как половину из них схватила и разорвала тварь над крышей. Свет лился на каменный пол дождем. В пространстве звенели музыкальные аккорды, растрескиваясь в дисгармонии. Среди звука бушевали черные изувеченные твари.

Мы добрались до двери, отделавшись всего парой ожогов, и я толкнул Бразилию вперед себя. На миг обернулся и тут же пожалел об этом. Я видел, как Нацуме коснулось бесформенное щупальце тьмы, и каким-то образом услышал его крик поверх всех воплей. На какую-то секунду это еще был человеческий голос; затем его словно выкрутила на звуковом пульте нетерпеливая рука, а Нацуме расплывался, метался и бился, как рыба между двумя листами стекла, тая на глазах и заливаясь криком в жуткой гармонии с громогласной яростью двух нападавших.

Я вышел.

Мы бросились к водопаду. Еще один взгляд через плечо, и я вижу, что растоптано полмонастыря, а две фигуры в черных щупальцах растут, отбиваясь от роя привратников. Небо над головой потемнело, словно в бурю, вдруг резко похолодало. По траве сбоку от тропинки пробежал неописуемый шелест, словно бурный ливень, словно утечка газа под высоким давлением. Пока мы скользили по петляющей тропинке у водопада, я видел, как завесу воды рвут дикие узоры помех, а как только мы оказались на платформе, поток заикнулся и вовсе прекратился, оставив внезапную серость голой скалы и чистый воздух, но потом вода брызнула, снова хлынула.

Я поймал взгляд Бразилии. Выглядел он не веселее, чем я себя чувствовал.

– Ты первый, – сказал я ему.

– Нет, все в порядке. Ты…

Истошный, пронзительный вопль с тропинки наверху. Я толкнул его в спину и, когда он скрылся за шумящей пеленой, нырнул за ним. Почувствовал, как вода льется на руки и плечи, почувствовал, как падаю, и…

…вскочил на обшарпанном диване.

Переход был аварийным. Пару секунд я еще чувствовал себя в воде, мог поклясться, что одежда промокла до нитки, а волосы прилипли к лицу. Я с всхлипом вздохнул, и тут меня нагнало восприятие реального мира. Я был сухим. Я был в безопасности. Я сдирал гипнофоны и электроды, скатывался с дивана, дико озирался, пока сердце запоздало ускорялось и физическое тело реагировало на сигналы сознания, которое только сейчас вскочило за руль в адреналиновой гонке.

На другом конце зала Бразилия уже был на ногах, нетерпеливо говорил с помрачневшей Сиеррой Трес, которая каким-то образом вернула и собственный бластер, и мою «Рапсодию». Комнату переполнял заржавевший ор аварийной сирены, которую не включали многие десятки лет. Неуверенно мигал свет. На полпути через зал я наткнулся на администратора, которая бросила приборную панель, полыхавшую в сумасшествии всеми цветами. Даже на лице оболочки «Фабрикона» с ущербными мускулами я видел, что на меня взирали сами изумление и гнев.

– Это вы занесли? – кричала она. – Вы нас заразили?

– Нет, конечно, нет. Проверяйте свои приборы. Эти твари еще там.