Пробужденные фурии

Невозможно было понять, что изменилось, но чутье Корпуса заметило это за меня, и твердое знание, как лифт, опустилось в самое мое нутро.

Надя Макита вернулась.

Она была в прищуре глаз и кривом изгибе уголка губ, которые не принадлежали ни одному выражению Сильви Осимы. Она была в каком-то голоде, что лизал ее лицо, как пламя, и в коротком, рваном дыхании, словно оргазм, окончившись, включился на какой-то зеркальный повтор.

– Привет, Микки Судьба, – прошелестела она.

Ее дыхание замедлилось, а рот скривился в ухмылке, которая заменила ту, что сползла с моего лица. Она соскользнула со стола, опустила руки и дотронулась до меня между ног. Старое, уверенное прикосновение, которое я помнил, – но я уже лишился эрекции от шока.

– Что-то не так? – пробормотала она.

– Я… – теперь она взялась за меня обеими руками, словно мягко вытягивая веревку. Я почувствовал, что опять твердею. Она следила за моим лицом.

– Что-то не так?

– Все так, – быстро сказал я.

– Хорошо.

Она элегантно встала на колено, не отрывая взгляда от моих глаз, и взяла головку члена в рот. Одна рука осталась на его стволе, другая пробралась к правому бедру и сложилась там на мускуле, крепко вцепившись.

Гребаное безумие, – сообщил мне холодный и деловой осколок личности посланника. – Прекрати это немедленно.

И ее глаза по-прежнему смотрели в мои, когда язык, зубы и рука довели меня до взрыва.

Глава семнадцатая

Позже мы, влажные, лежали друг на друге в моей постели, так и не расцепив руки после последней отчаянной хватки. Местами наша кожа стала липкой от смешавшихся выделений, а многократные оргазмы растянули мускулы до вялой покорности. В моих глазах все мелькали образы того, что мы делали друг с другом. Я видел ее сверху, скрестившую руки на моей груди, тяжело давившую с каждым движением. Видел, как бьюсь в нее сзади. Видел, как ее щелка опускалась на мое лицо. Видел, как она корчится подо мной и дико сосет собственный центральный кабель в волосах, пока я вставлял ей между ног, которые она сомкнула на моих бедрах, словно тиски. Видел, как сам беру мокрый от ее слюны кабель в рот, а она смеется мне в лицо, и как я кончил с могучей судорогой, увлекшей меня вслед за ней.

Но стоило ей заговорить, как от переиначенного амер-английского акцента по спине пробежали мурашки.

– Что? – видимо, она почувствовала дрожь.

– Ничего.

Она повернула голову ко мне. Я чувствовал вперившийся в лицо взгляд, словно тепло.

– Я задала вопрос. Что случилось?

Я ненадолго закрыл глаза.

– Надя, да?

– Да.

– Надя Макита.

– Да.

Я искоса посмотрел на нее.

– Как же ты, блин, сюда попала, Надя?

– Это что, метафизический вопрос?

– Нет. Технологический, – я привстал на одной руке и обвел жестом ее тело. Даже несмотря на подготовку посланников, я поражался своему отстраненному спокойствию. – Ты не можешь не замечать все, что здесь происходит. Ты живешь в командном ПО, иногда выходишь наружу. Судя по тому, что я видел, думаю, ты выходишь по каналам основных инстинктов, на приливной волне. Секс, может, еще страх или ярость. Все, от чего функции сознания помутняются и уступают место тебе. Но…

– Ты что, эксперт?

– Что-то в этом роде, – я следил за ее реакцией. – Когда-то я был чрезвычайным посланником.

– Кем-кем?

– Не важно. Я хочу знать, что происходит с Сильви Осимой, когда ты здесь?

– С кем?

– Твою мать, ты в ее теле, Надя. Не строй дурочку. Она перекатилась на спину и уставилась в потолок.

– Не хочется об этом говорить.

– Не сомневаюсь. И знаешь что? Мне тоже. Но рано или поздно нам придется. И ты сама это понимаешь.

Долгая пауза. Она раздвинула ноги и рассеянно пригладила кожу на внутреннем бедре. Потянулась и сжала мой сморщившийся член. Я взял ее за руку и мягко оттолкнул.

– Забудь, Надя. Я вымотался. Даже Мици Харлан не разбудит во мне сегодня зверя. Пора поговорить. Так где Сильви Осима?

Она снова отвернулась от меня.

– А я что, ее сторож? – спросила она сердито. – Думаешь, я все это контролирую?

– Видимо, нет. Но какое-то представление ты же должна иметь.

Снова тишина, но в этот раз с дрожащим напряжением. Я ждал. Наконец она перекатилась ко мне лицом, с отчаянием в глазах.

– Эта твоя хренова Осима мне снится, понял? – прошипела она. – Она гребаный сон, откуда же мне знать, куда она пропадает, когда я просыпаюсь?

– Да, а ты, видимо, снишься ей.

– И что, мне от этого лучше?

Я вздохнул.

– Расскажи, что тебе снится.

– Зачем?

– Затем, Надя, что я хочу помочь, твою мать.

Глаза вспыхнули.

– Ну ладно, – сорвалась она. – Мне снится, что ты ее пугаешь. Нравится? Мне снится, что она гадает, нахрена тебе столько душ дохлых священников. Что она гадает, кто такой на самом деле Микки Судьба и безопасно ли с ним находиться. Не поимеет ли он ее при ближайшей возможности. Или не поимеет ли буквально и уйдет. Если мечтаешь присунуть этой женщине, Микки, или кто ты там на самом деле, можешь просто забыть. Тебе больше повезет со мной.

Я оставил это замечание без ответа. Она натянула ухмылку.

– Ты это хотел услышать?

Я пожал плечами.