Пробужденные фурии

– Для начала пойдет. Ты ее подтолкнула к сексу? Чтобы получить контроль?

– А тебе все интересно.

– Я наверняка могу спросить и у нее.

– Ты думаешь, она вернется? – новая улыбка, и на этот раз в ней больше зубов. – На твоем месте я бы не надеялась.

И дальше в таком духе. Мы еще недолго грызлись и цапались, но под весом посткоитальной химии это ни к чему не привело. В конце концов я сдался и сел на другом краю кровати, уставившись на главную комнату и залитые Хотеем напольные панели. Пару минут спустя я почувствовал ее руку на плече.

– Прости, – сказала она тихо.

– Да? И за что?

– Я только что поняла, что сама напросилась. В смысле, я спросила, о чем ты думаешь. Если я не хотела знать, зачем спрашивать, да?

– Есть такое.

– Просто… – она замялась. – Слушай, Микки. Меня тянет в сон. И я тебе соврала: если я поддамся, уже не знаю, вернется ли Сильви Осима. Не знаю, проснусь ли завтра утром. От этого кто угодно будет нервничать, правильно?

Я смотрел на оранжевый пол в соседней комнате. Нахлынуло и ушло мимолетное головокружение. Я прочистил горло.

– Всегда есть амфетаминовая кола, – хрипло проговорил я.

– Нет. Рано или поздно мне придется уснуть. Почему бы и не сейчас. Я устала, хуже того – я довольная и расслабившаяся. Ощущение, что если я и должна пропасть, то именно сейчас. Это всего лишь химия, я знаю, но бороться с этим вечно не могу. И мне кажется, я вернусь. Что-то мне это подсказывает. Но пока я не знаю когда, и не знаю, куда ухожу. И мне страшно. Ты не мог бы… – новая пауза. Я услышал, как она сухо сглотнула в тишине. – Ты мог бы держать меня, когда я усну?

Оранжевый лунный свет на исхоженном и темном полу.

Я взял ее за руку.

* * *

Как и большинство боевых оболочек, что я носил, «Эйшундо» оснащался внутренним будильником. В час, который я фиксировал в голове, любые мои сны расплывались в поднимающийся край тропического солнца над тихими водами. Запах фруктов и кофе из каких-то невидимых мест, задорные голоса вдалеке. Холод песка ранним утром под босыми ногами и слабый, но настойчивый ветер в лицо. Шум волноломов.

Пляж Вчира? Уже?

Руки сжаты в карманах выцветших серф-штанов, следы песка в подкладке, которая…

Искусственные ощущения тут же скрылись, как только я проснулся. Ни кофе, ни пляжа, где его можно пить. Ни песка под ногами или в разжавшихся кулаках. Солнечный свет был, но куда более размытый, чем в пробуждающем образе; он бесцветно пробивался через окна другой комнаты в серую, давящую тишину дома.

Я опасливо повернулся на бок и посмотрел на лицо женщины рядом со мной. Она не двигалась. Я вспомнил страх в глазах Нади Макиты, когда она постепенно погружалась в сон. Сознание ускользало от нее, как натянутая веревка из рук, потом все прекращалось – она вздрагивала и моргала, неспящая. А потом миг, резкий и неожиданный, когда она отпустила веревку окончательно и не вернулась. Теперь я лежал и смотрел на ее мирное лицо во сне, и это не помогало.

Я выскользнул с кровати и тихо оделся в соседней комнате. Не хотелось быть рядом, когда девушка проснется.

И точно не хотелось будить ее самому.

Напротив меня материализовалась Раскопка 301 и открыла рот. Боевая нейрохимия ее опередила. Я резко провел рукой по горлу и ткнул большим пальцем в спальню. Сорвал куртку со спинки стула, втиснулся в нее и кивнул на дверь.

– На улице, – пробормотал я.

На улице день начинался лучше, чем показалось сперва. Солнце было зимним, но если стоять под его лучами, то можно было согреться, а облака над головой стали расходиться. Дайкоку торчала на юго-западе, словно призрак скимитара, а над океаном медленно кружилась колонна из точек – видимо, рипвинги. Внизу, на краю невооруженного зрения, виднелась пара судов. В спокойном воздухе постоянно слышался гул Текитомуры. Я зевнул и взглянул на амфетаминовую колу в руке, затем сунул ее в карман куртки. Я уже проснулся настолько, насколько хотел.

– Так что хотела? – спросил я конструкт рядом с собой.

– Мне казалось, вам будет интересно знать, что в лагерь пришли посетители.

Врубилась нейрохимия. Время превратилось в желе – оболочка «Эйшундо» перешла в боевой режим. Я искоса в изумлении глядел на Раскопку 301, когда мимо меня воздух прорезал разряд. Я видел вспышку потревоженного воздуха, когда он прорвался через проекцию конструкта, а когда я уворачивался в сторону, моя куртка вспыхнула.

– Твою…

Ни пушки, ни ножа. Все внутри. Ни времени, чтобы добраться до дверей, да и в любом случае инстинкт посланника откинул меня от нее. Позже я понял то, что уже знала ситуационная интуиция: вернуться назад было бы чистым самоубийством. Все еще в пылающей куртке я перекатился в укрытие за стену хижины. Луч бластера вспыхнул снова, но уже вдали от меня. Они палили в Раскопку 301, приняв ее за настоящего человека.

Боевой навык не уровня ниндзя, – мелькнуло в голове. – Эти ребята – местная наемная подмога.

Да, вот только у них есть пушки, а у тебя нет.

Время сменить арену.