Пробужденный

– Анубис? – выдохнула я. Увидев египетского бога в ботинках и галстуке, я сперва решила, что у меня галлюцинации.

Он шагнул вперед.

– Оставляю тебя там, где ты впервые встретила Амона. Прощай, Лилиана.

Анубис подмигнул, и они со статуей собаки растаяли бесследно.

– Подождите! – закричала я, но в тенях уже никого не было.

Я поднялась на ноги, с раздражением отметив, что на мне все та же дизайнерская блуза, подвернутые брюки и итальянские кожаные сандалии. Расстегнутый рюкзак был прислонен к стене, а вокруг аккуратным полукругом лежали брошюры колледжей.

– Амон! – закричала я, бросаясь в секцию с готовящейся выставкой.

За полиэтиленовой занавеской обнаружилось знакомое медное зеркало, ящики с инструментами, экспонаты и опилки – но никаких следов босых ног, саркофагов или огромных коробок с надписью «Мумия неизвестного, Долина Царей». Амон исчез, как будто его никогда и не было.

Внезапно мое внимание привлек какой-то отблеск, и я в надежде бросилась к нему – только чтобы увидеть золотую статуэтку сокола. Гор Золотой. Я прижала пальцы к витрине, и по щекам покатились слезы. С минуту я простояла, отчаянно надеясь услышать знакомый голос или звук шагов – но все было тихо. Амон пропал.

Я судорожно вздохнула, вытерла щеки тыльной стороной ладони и, подхватив рюкзак, направилась к выходу. Я так погрузилась в собственные мысли, что чуть не подпрыгнула, когда на плечо мне опустилась чья-то рука.

– Мисс Янг? Вы в порядке?

Я попыталась улыбнуться – хотя не была уверена, что смогу сейчас изобразить на лице что-то, помимо жалкой гримасы.

– Привет, Тони, – ответила я. – Да, все хорошо. Просто выдался нелегкий день.

– Тогда надеюсь, что ваш вечер окажется лучше.

– И я надеюсь. Кстати, Тони…

Смотритель обернулся.

– Пожалуйста, зовите меня просто Лили.

Он одарил меня теплой улыбкой.

– Хорошо, мисс Лили.

Едва я перешагнула порог музея, как на меня обрушились кричащие краски, звуки и запахи Нью-Йорка. Они казались родными, но больше не вызывали радости.

Как могла я забыть бескрайние дюны до горизонта, оазисы посреди пустыни, древние пирамиды – и вернуться к прежней жизни? Неделя с Амоном изменила меня безвозвратно. А теперь в целом мире не осталось даже могилы, на которую я могла бы принести цветы.

Но все же я была рада, что Амон где-то существовал – и продолжит существовать, когда я умру. Его обещание присматривать за мной успокаивало. В глубине души я знала, что он пойдет на все, лишь бы сдержать данное слово.

Амон сказал, что связь может порождать долгое эхо. Вдруг нам удастся видеться во сне? Мое невольное преступление должно было быстро и резко разрушить наши узы – и все же мне казалось, что любимый где-то рядом.

Я закрыла глаза и подставила лицо солнцу, представив, что это Амон ласкает меня теплыми ладонями. Жар наполнил плечи, туловище – и наконец поселился уютным клубком в груди. Я улыбнулась, ощутив биение сердца. Однако затем в кармане блузы что-то шевельнулось, и я с изумлением вытащила скарабея Амона.

Это было не мое сердцебиение. Драгоценный камень пульсировал в собственном медленном ритме, согревая ладонь живым теплом. Какой бы невыносимой ни казалась разлука, это маленькое чудо наполнило меня надеждой.

Я улыбнулась, покрепче сжала скарабея и вскинула руку, ловя такси.

Эпилог. Весы правосудия

– Возложи его на чашу, – велела Маат.

– Зачем? – запротестовал стоящий перед ней юноша. – Этого никогда не требовалось!

– Что происходит? – поинтересовался Анубис, заходя в зал.

– Этот молодой человек должен возложить свое сердце на весы правосудия, – спокойно объяснила богиня.

Анубис запустил руку в волосы, явно испытывая облегчение от расставания с многослойной и весьма неудобной одеждой двадцать первого века.

– Но он же еще не мертв. Его суд отложен до тех пор, пока он не будет освобожден от служения Египту.

– Он был связан со смертным и убит смертным. Если смерть их союза окончательна, за ней должен последовать суд.

– Но его собственная смерть не окончательна!

– Неважно. Все должно быть в равновесии, – и богиня указала на стоящие перед ней золотые весы. – Его сердце до́лжно взвесить, чтобы проверить, были его поступки на земле достойными или нет.

– Были, – горячо заверил ее Анубис.

– Даже боги связаны законами космоса, – отрезала Маат.

– Хорошо, – фыркнул Анубис. – Давай скорее с этим покончим.

Богиня вынула из головного убора длинное страусиное перо и возложила его на ближайшую к ней чашу весов. Затем она благосклонно улыбнулась молодому человеку, стоящему рядом с Анубисом, – но тот молчал, опустив голову и сжав кулаки.

Маат первой нарушила тишину.

– Ты знаешь, что должен сделать? Анубис, возможно, ты объяснишь ему лучше.

Юноша наконец поднял на нее взгляд.

– Я знаю, что делать.

– Тогда прошу, – повторила богиня, указывая на весы.

Глаза молодого человека блеснули, и он, неуловимо шевельнув ладонью, исчез.

Благодарности