Пробужденный любовник

Он не имел ни малейшего понятия. Он даже не знал, как выглядит: в темнице не было зеркала.

Женщина осторожно подошла к нему. Он взглянул на нее и заметил, что она пожирает глазами его метки раба крови.

— Серьезно, что тут с тобой делают? — Прошептала она. — Говорят… ужасные вещи творят с мужчинами, которые заключены здесь.

Он ничего не ответил, и она села рядом с ним, тихонько прикоснувшись к его руке. Он вздрогнул, но позже понял, что она лишь хотела успокоить его.

— Я здесь, чтобы покормить тебя, не так ли? Вот почему меня притащили сюда. — Через мгновение она отняла его руку от бедра и вложила в нее собственное запястье. — Ты должен пить.

Тогда он заплакал. Заплакал от ее щедрости, от ее доброты, от ощущения ее нежных рук, поглаживающих его плечи… От прикосновений, которые были приятны ему… Первых и единственных за всю его жизнь…

В конце концов, она прижала запястье к его губам. Его жадные до крови клыки обнажились, но он лишь поцеловал ее нежную кожу, отказываясь. Как он мог забрать у нее то, что постоянно забирали у него? Она предлагала ему сама, но ее принудили сделать это — она стала очередной заложницей воли Госпожи.

Позже пришли стражники. Обнаружив, что она укачивает его, словно ребенка, они, казалось, были потрясены, но грубить ей не стали. Уходя, она взглянула на раба: беспокойство светилось в ее глазах.

Секундой позже дождь новых дротиков обрушился на него словно несколько горстей мелких камешков. В уплывающем в туман мозгу родилась смутная мысль: ярость этой атаки не предвещала ничего хорошего.

Очнувшись, он увидел стоявшую над ним разгневанную Госпожу. Она держала что-то в руке, но он не мог понять что это.

— Думаешь, ты слишком хорош для подарка, который я преподнесла тебе?

В открытую дверь охранники швырнули неподвижное тело молодой женщины. Она осталась лежать словно бездушная кукла. Мертвая.

Раб закричал в порыве ярости. Рев отдавался эхом от каменных стен темницы, превращаясь в оглушительный гром. Он вырывался из стальных цепей, пока они не порезали его руки до костей, пока один из кроватных столбиков не разломился с резким треском… Но он продолжал реветь.

Стражники попятились назад. Казалось, даже Госпожа ужаснулась пробужденной ею ярости. Но, как и всегда, ей потребовалось немного времени, чтобы обрести контроль над собой.

— Оставьте нас! — Заорала она на охранников.

Она ждала до тех пор, пока силы не покинули раба. Потом она наклонилась над ним… и побледнела.

— Твои глаза, — прошептала она, разглядывая его. — Твои глаза…