Пробужденный любовник

Холод сомкнувшегося над ним океана, вернул сознание и окутал рану, спасая его от сильного кровотечения. Голова кружилась, к горлу подкатила тошнота, отчаяние заволокло взгляд… Он пытался удержать голову над поверхностью неспокойных волн, вцепившись в запястье Зейдиста. Притянув его ближе, удерживая его голову над водой, Фьюри поплыл к берегу.

К счастью, недалеко от места погружения находился вход в пещеру. И он собрал последние силы, чтобы добраться до ее каменного рта, полного спасительной темноты. Вытащив себя и Зейдиста из воды, но вошел в пещеру так глубоко, как только мог. Природные изгибы гористой местности дарили необходимый им мрак.

В глубине пещеры, подальше от солнца, он устроил их около холодной каменной стены. Притянув Зейдиста к себе, чтобы сохранить тепло их тел, он слепо уставился в темноту. Совершенно потерянный.

Фьюри потер глаза. Боже, это воспоминание о Зейдисте, прикованном к кровати…

С того дня, как он спас брата, ночные кошмары не оставляли его не на секунду. Каждый раз, завладевая его сознанием, сны несли первозданный ужас. Он видел одно и то же: он несется вниз по лестнице и распахивает дверь. Зейдист связан. Катрониа стоит в углу, смеется. Когда Фьюри входит в темницу, Зейдист поворачивает голову, и его безжизненные черные глаза смотрят на брата с не изуродованного шрамом лица. Твердым голосом он говорит: «Оставь меня здесь. Я хочу быть… здесь».

В этом месте Фьюри всегда просыпался в холодном поту.

— Как дела, приятель? — Раздался голос Бутча, раздражающий, но желанный.

Фьюри потер лицо, потом оглянулся.

— Просто наслаждаюсь видом.

— Позволь, намекну: этим обычно занимаются на тропическом пляже, а не на таком холоде. Слушай, пойдем. Поешь с нами. Рейдж возжелал блинчиков, поэтому Мэри на кухне выпекает целый грузовик «Бискуик»[55]. Фритц сейчас взорвется от отчаяния: он не может ей помочь.

— Да. Хорошая идея. — Они направились внутрь, и Фьюри сказал. — Можно у тебя кое-что спросить?

— Конечно. Что тебе нужно?

Фьюри остановился около стола для пула и поднял восьмой шар.

— Когда ты работал в отделе по расследованию убийств, ты ведь видел много травмированных людей, так? Ну, тех, кто потерял мужей или жен… сыновей или дочерей. — Бутч кивнул, и он продолжил. — Ты когда-нибудь пытался узнать, что с ними происходило после? Ну, с теми, кто остался после проведения расследования. Ты не знаешь, как они справлялись со всем этим дерьмом?

Бутч потер бровь большим пальцем.

— Я не знаю.

— Да, думаю, ты просто не совсем понял…

— Но могу тебе сказать, что я не справился со всем этим дерьмом.

— Ты имеешь в виду, что все эти мертвые люди продолжают преследовать тебя?

Человек покачал головой.

— Ты забыл сестер. Братьев и сестер.

— Что?

— Люди теряют мужей и жен, дочерей и сыновей… братьев и сестер. Я потерял сестру, когда мне было двенадцать. Двое парней схватили ее за школьной бейсбольной площадкой, они избивали и насиловали ее, пока она не умерла. Я так и не смог справиться с этим.

— Господи…

Фьюри замолчал, осознав, что они больше не одни.

В дверном проеме стоял обнаженный по пояс Зейдист. С головы до пят он был покрыт потом, словно пробежал тысячи миль.

Фьюри взглянул на близнеца и мгновенно почувствовал знакомое ощущение тяжести, словно Зед был чем-то вроде зоны с низким давлением.

Его голос был резким:

— Я хочу, чтобы вы оба пошли со мной после захода солнца.

— Куда? — Спросил Бутч.

— Бэлла хочет съездить к себе домой, но я не собираюсь брать ее туда без подкрепления. Мне может понадобиться машина, если она захочет взять какую-нибудь хрень с собой, и хорошо бы, чтобы кто-то осмотрел место прежде, чем мы там появимся. К счастью, из подвала ведет туннель — если дела пойдут совсем паршиво. Я осмотрел его прошлой ночью, когда приходил ее вещами.

— Я поеду, — сказал Бутч.

Взгляд Зейдист переместился на Фьюри.

— Ты тоже, Фьюри?

Через секунду Фьюри кивнул.

— Да, я тоже.

Глава 22