Прочь из моей головы (СИ)

…нет, конечно, я не сумею, не смогу. Вырвать душу из тела – это фактически убить, да? Своими руками. Как Флёр. Или она натравила на него толпу чародеев?

Не знаю. Просто не помню.

…полминуты. Или уже меньше? Вот такие маленькие дети – они ведь в пять лет бывают, да?

В глазах помутилось.

Надо решаться. Если упущу момент, то могу потерять Йена навсегда. Это ведь не будет считаться убийством, верно? Мы ведь всё равно останемся вместе.

Вдвоём, да.

А там он что-нибудь придумает, и…

– Получилось, – раздался слегка удивлённый голос. – Надо же. И, кстати, теперь я точно знаю, что мог создавать чары уже в четыре с половиной года… Урсула?

Йен смотрел на меня, не моргая – светлыми детскими глазами, серьёзным взрослым взглядом. Мои руки лежали на его плечах, и никогда, никому, ни за что на свете я не призналась бы, что только что чуть его не убила.

Мне было так плохо, что самой хотелось умереть.

– Прости, – произнёс он, явно раскаиваясь, обнял меня, и от этого стало только хуже. – Я просчитался. Расслабился слишком, больше рисовался, чем думал. Тебя вот напугал… Прости, Урсула. Ну прости, ладно?

Сейчас от него отчётливо пахло нежными розами. Наверное в детстве – в настоящем, а не начарованном – было так же. Ветер с реки был сырым и холодным; по кромке моста горели фонари – очень красивые, розовато-молочные.

Солнце, кажется, только что зашло.

– Девочка! Девочка, тебе помочь? Всё в порядке?

Я и не заметила, как мы снова очутились в реальном мире. Пространственно-временная аномалия и впрямь развеялась сама собой, и теперь о сражении напоминали только мои сбитые от падения коленки, зелёный фонарь на перилах и Йен, кутающийся в комично большую для него рубашку.

Появились на мосту и прохожие: окликнул меня бодрый дедок в клетчатом шарфе, похоже, тот же самый, с которым мы столкнулись в кофейне, но вряд ли он узнал нас.

– Спасибо, не надо… – ответила я еле слышно. Язык не слушался, точно опух, как назло.

– Ась? – участливый дед подошёл ближе, прислушиваясь. – Девчуля, говорю, случилось чего? Помочь надо?

– Дяденька, свали, а? – звонко попросил Йен, улыбаясь ангельски. – Без тебя проблем хватает.

Сердобольный турист ушёл куда-то в сторону собачьего пляжа, бормоча, что дети пошли не те, нет, не те… И меня отпустило. Я осознала наконец, что мы вырвались – и, к счастью, без потерь.

Если, разумеется, не считать моральные.

Возвращаться в гостиницу пришлось уже в сумерках. С наступлением вечера город оживился. Парочки ворковали на открытых верандах кофеен, в парках, на лавках вдоль набережной и, конечно, на мостах, которые никуда не делись. Пахло выпечкой, сладкой ватой, глинтвейном и печёными каштанами; со стороны площадки за рынком доносился треск фейерверков, но огней в небе видно не было.

Йен заснул у меня на руках почти сразу – успел только сообщить, что с фейскими чарами он героически разобрался, негативных последствий не будет, нужно просто подождать несколько дней, пока силы восстановятся, а с ними и биологический возраст вернётся к норме естественным образом.

– Фею убери в чемодан, ничего с ней не сделается, – пробормотал он, утыкаясь в моё плечо. Тяжеленный, кстати – интересно, сколько весят обычно дети в пять лет? – И Хорхе не… ну…

Что там надо было делать или не делать с его драгоценным наставником, я благоразумно уточнять не стала – и набрала заветный номер с визитной карты, как только очутилась в номере и уложила Йена в кровать.

Хорхе очень смеялся и обещал быть через три часа.

По факту он приехал даже раньше – я всего-то успела, что выпить бутылку минералки, прорыдаться в ванной, помыть голову, слегка подсушить волосы полотенцем и все нервы себе истрепать.

– Регрессия обыкновенная, тут беспокоиться не о чем, – развеял Хорхе мои сомнения, едва переступив порог. – Тело, кстати, по-прежнему бессмертное, так что можете не бояться его уронить… так себе шутка, верно?

– У-у, – согласно хлюпнула я носом, полагаю, порядочно уже опухшим. – А почему он, ну… спит?

– Устал, – последовал спокойный ответ. – Дети быстро утомляются, когда творят чары… Ну же, Урсула, взбодритесь. И расскажите мне, что здесь произошло.

С горем пополам я взяла себя в руки и сумела более-менее складно изложить последовательность событий, опуская только наши с Йеном развлечения в номере. Про свои мысли в той исчезающей реальности тоже умолчала – не потому, что стыдилась, а потому что сейчас не верилось уже, что это было взаправду. Но Хорхе, кажется, понял всё по оговоркам – и осуждать не стал.

– Право, не знаю даже, как бы я поступил, – задумчиво произнёс он словно бы между прочим. – С одной стороны, Йен не любит, когда кто-то пытается решить проблему за него, а с другой – ведь невыносимо просто смотреть, так, Урсула?

– Угу, – подтвердила я мрачно. – Слушайте, а надолго он останется, таким?

Хорхе покосился в сторону кровати, где сладко спал в ворохе подушек самый могущественный чародей последнего столетия, и улыбнулся:

– Три-четыре дня, не больше. И спать до тех пор, вероятнее всего, будет беспробудно. Кстати, Урсула, а не могли бы вы?..