Прочь от одиночества

— Ага, скажите это моим братьям, — возразила Франческа, поднимая на него глаза, которые внезапно помрачнели — она вспомнила о Пиете. — Пиета был хорошим сыном, — тихо произнесла она. — Даже путешествуя по миру, никогда не забывал звонить каждый вечер. Даниель совсем другой — он постоянно сердится, когда я ему присылаю бесчисленные сообщения, чтобы он позвонил. Мама беспокоится за нас. Смерть Пиеты лишь усугубила ситуацию.

— Вы очень близки с семьей, — заметил Филипп. Франческа кивнула:

— В этом плане мне повезло.

— Ваша жизнь и воспитание очень отличаются от моих.

— Так мог бы сказать любой. Да и разве это не так? Все люди разные, и у каждого свои проблемы.

— Вы выросли в богатой и любящей семье. Какие у вас были проблемы?

— У меня? Не сказать, чтобы что-то серьезное. Я знаю, что родилась счастливым ребенком, потому и хочу заняться правами человека.

— Хотите поделиться своей удачей?

— Можете смеяться сколько угодно, но я серьезно. Я могла бы сейчас быть замужней матроной с детьми, но хочу оставить след в жизни.

Можно было лишь догадываться, как тяжело пришлось Франческе, чтобы утвердить свой статус. Филипп немало работал с клиентами, чье состояние передавалось из поколения в поколение — и повсюду доминировали те же законы, в основном созданные ради блага мужчин. Наверняка девушке, восставшей против ожиданий семьи, пришлось многое пережить.

— Вы могли бы возглавить фонд Пиеты.

Франческа приподняла бровь.

— Вы что, опять надо мной смеетесь?

— Вовсе нет. Сегодня вы блестяще провели сделку, Пиета бы вами гордился.

Лицо ее зарделось от удовольствия.

— Вы считаете?

— Уверен, как, кстати, уверен и в том, что Альберто скоро выйдет на работу. Он мог бы вам помогать. Удерживать вас от необдуманных поступков.

Озорно улыбнувшись, Франческа пожала плечами.

— Это не мое. Я хочу построить больницу в память о Пиете, но филантропия — не мой путь. Когда все уляжется, мы будем работать единым фронтом, чтобы сохранить фонд, но не я буду его возглавлять. Может, Наташа.

Франческа умолкла и принялась жевать, мысли ее были явно где-то далеко. Филипп украдкой поглядывал на нее. Очевидно было, что вся ее веселость напускная — сколько раз уже ее глаза, вот так же, как сейчас, внезапно теряли живость, и брови хмурились, а потом внезапно она словно бы пробуждалась и возвращалась к собеседнику. Так же произошло и сейчас.

— Когда в последний раз вы разговаривали с мамой?

Удивительно, насколько эту девушку непросто было сбить с толку.

— Пару месяцев назад, — отозвался Филипп, но, увидев изумление собеседницы, добавил: — Мы с ней никогда не были так близки, как вы с вашей мамой. Вся ее жизнь вращалась вокруг меня, она старалась сделать так, чтобы я ни в чем не нуждался. Но для этого ей приходилось работать по пятнадцать часов в сутки. Я ее почти не знал тогда.

Однако Филипп понимал, что сейчас ничего не изменилось. Вздохнув, он подумал, что ему бы не помешало выпить пива. Прежде чем Франческа успела что-либо сказать, он поднял руку.

— Это было давно, я не живу с мамой уже почти двадцать лет. Мы уважаем друг друга, но она совсем не такая, как ваша. Она не пристает ко мне.

— А моя мама что, пристает, что ли?! — воскликнула гневно Франческа и тут же рассмеялась. — Хотя да, пожалуй. Но я не против, мне это нравится.

— А мне нравятся мои отношения с мамой. Нам обоим это подходит.

Бросив на Филиппа взгляд, полный недоверия, Франческа пожала плечами, словно сдаваясь.

— Ее жизнь сейчас изменилась в лучшую сторону?

— Да, намного. Я купил ей дом и машину, посылаю деньги. Ей не нужно больше работать, у нее есть друзья, и она ходит на свидания. Наконец-то она начала жить.

Франческа навострила уши.

— Вы купили ей дом?

Мужчина застонал, поняв, что открыл для собеседницы новую интересную страницу своей жизни.

— Мы можем поговорить о чем-нибудь еще?

— Хорошо. Расскажите мне, почему вы пошли в армию.

— Потому что у меня не было родителей, которые могли бы мне помешать, и шанса найти приличную работу, потому что никто особо не следил за моим образованием.

— Как долго вы прослужили?

— Восемь лет.

Ужин прошел незаметно для него самого — пора было заканчивать вечер в компании девушки, обществом которой он наслаждался против своей воли. Филипп поднялся.

— Пора возвращаться в номер.

Франческа посмотрела на него такими печальными глазами, что он ощутил себя так, точно ударил щенка. Однако вместо того, чтобы подчиниться, девушка сложила руки и упрямо посмотрела на него.

— Я остаюсь на десерт.

Глава 9

— Вы можете лечь со мной, — радостно сказала Франческа, пока Филипп укладывал на полу одеяло, простыню и подушки из своего номера.