Прочитай меня

Но после завтрака я удивляю себя тем, что еду в клинику в надежде исчерпать эту ситуацию до конца. По странной, непостижимой причине мне хочется узнать, что дальше, какова цель, что Егор собирается делать со мной, усовершенствованной, но все равно такой неидеальной внутри.

Жена глазного врача — приветливая, интересная женщина средних лет. Она задает множество вопросов, и я теряюсь. После каждого положительного ответа она кивает и довольно хмыкает. «Ага, точно, и этот симптом у нее есть, я так и думала. Вот же, ходячая проблема!»

Я придумываю эти жестокие мысли и вкладываю в ее голову.

Вопросы странные. До чтения и письма мы еще не дошли, и это озадачивает.

— Есть ли у вас проблемы с памятью?

— Путаете ли вы право и лево?..

— У вас бывали проблемы в общении со сверстниками?..

— Вас пугают громкие звуки?..

— Вам неприятны прикосновения посторонних людей?..

— Вас пугают перемены в жизни?..

С каждым «да» внутри раскручивается пружина, на которой держится моя жизнь. А потом она выстреливает, и после этого в ушах только белый шум.

Я выбегаю из кабинета, не прощаясь, грубо вырвав из рук специалиста анкету.

Несколько дней назад я была собой. Такой, какой хотела быть. Я хочу вернуться обратно.

Через полчаса я в офисе. Егора сегодня нет, можно не волноваться о нежеланной встрече.

Я распечатываю материалы, отмечаю красным «конфиденциально» и отдаю Нине Александровне.

Я спешу в безопасность моего дома, где никто не будет толкать меня в неведомое, ранить и разбирать на части. Где я не нуждаюсь в усовершенствовании и контроле.

Я успеваю собрать вещи, когда звонит Егор.

— Мне оставили сообщение, что ты сбежала из клиники.

Я не задаюсь вопросом, почему звонили ему, а не мне. Вся эта ситуация — одно большое сумасшествие от начала до конца.

— Егор, прошу, скажи, сколько стоили обе консультации.

— Нисколько.

— Егор, прошу тебя!

Он неохотно назвал сумму.

— Я отправлю тебе деньги.

Я прервала ответную ругань прощанием.

— Что ты сейчас делаешь? Где ты?! — потребовал.

— Собираюсь домой. Я закончила свою часть работы, остальное мне не потянуть. Сдала все бумаги Нине Александровне. Спасибо, это было интересно.

— Ты у тети? Я сейчас приеду. Подожди меня!

— Я уезжаю дневным поездом.

— Прямо так и уедешь?

— Да. О тете не волнуйся, я нашла другой вариант.

Далеко не самый лучший, но сосед согласился помочь за небольшую плату. Когда не пьет, он вполне надежный человек.

— Аль, что не так? Я слишком сильно надавил? Я видел, что ты нервничала, но потом успокоилась и согласилась пойти к специалисту. Я обозначил свои мысли по этому поводу…

— Мне пора домой.

— Аль, не уезжай, давай поговорим нормально, лицом к лицу! — перекрикивает шум дороги, неровный стук шагов и щелчки гравия. Бежит к машине.

— Нет, Егор, я наговорилась на год вперед. Мне не нужны врачи, ничего этого не нужно. Сначала эти дурацкие очки…

— Ты их еще не видела!

— Они мне не нужны, понимаешь? Врачи, осмотры, вопросы. Они лезут в душу, туда, куда я никого не пускаю. Никого, понимаешь? Я хочу домой. Там я нормальная, там никто не говорит, что я не такая, как все. Я не хочу быть другой.

— Ты другая, Аль, и всегда такой будешь. Но ты и представить себе не можешь, насколько это хорошо… замечательно даже. Не уезжай, выслушай специалистов, позволь им помочь!

— Мне не нужна помощь! — с силой сжимаю трубку. Ненавижу этот разговор, каждую его секунду. — Они делают мне хуже, я чувствую себя совсем неадекватной.

— Не говори глупости!

— Хорошо, я говорю глупости, но это мои глупости, и я имею на них право.

— Аля, ты… должна остаться… обязана… — Слышны гудки машин. Боюсь представить, с какой скоростью несется Егор. — Ты не можешь вот так уехать. Без тебя журнал будет… чужим. Все будет чужим. Останься!

Он не имеет права требовать. И повышать голос тоже. И говорить с таким отчаянием, будто теряет всемирно известного журналиста, лауреата Пулитцеровской премии, а не полуграмотную меня.

Он не должен отвлекаться, когда ведет машину.

— У меня слишком бурная фантазия и только. Я совершенно не разбираюсь в том, что такое счастье, поэтому найми опытного психолога и обсуди эту тему прежде чем всерьез ее рассматривать. Удачи тебе, Егор!

Он успел к поезду. Вокзал большой, но я услышала, как он подъехал. Стоянку отделяет от перрона чугунная ограда, и я по визгу шин догадалась, что мне предстоит серьезный спор.

— Ты!! — Егор вылетел на перрон. Отдышавшись, немного смягчился. — Ты здесь! — С отвращением сдернул галстук и бросил его на асфальт. Расстегнул верхнюю пуговицу рубашки. Дышит тяжело, вены на шее вздулись, глаза сверкают. Раз он в костюме, значит, новость о моем побеге застала его во время важных встреч.

Остановил взгляд на моем чемодане. Даже руку протянул, того гляди перебросит через ограду к своей машине.

Егор в бешенстве, никак мною не заслуженном.

— Я сделала все, что обещала.

— Да, — подтвердил сипло. Откашлялся, но больше ничего не говорит. Взгляд гневный, но оснований жаловаться нет, и Егор об этом знает.

— Зачем ты приехал?

— Никогда бы не подумал, что ты трусиха.

Это не ранило. Он сказал правду, я и сама об этом знаю.