Прочитать и уничтожить (СИ)

Перед ее глазами, увлеченно изучавшими причудливый узор паркета, появились носки ботинок командора. Она даже не удивилась тому, как неслышно он приблизился, успев принять как должное непостижимую способность такого большого и внушающего трепет существа передвигаться тихо, словно крадущийся хищник. Хищник, который пришел, чтобы растерзать маленькую, дрожащую овечку.

Пальцы командора легли Рей на подбородок, вынуждая поднять голову и наконец перестать разглядывать пол. Девушка с удивлением осознала, что чувствует прохладную мягкость кожи, а не жестковатую ткань перчаток. Действительно, одну из них он сейчас держал во второй руке.

- Я не стану ничего с тобой делать, если только ты сама не попросишь об этом, - заявил мужчина и тыльной стороной ладони стер с щеки служанки слезинку. Только сейчас Рей поняла, что все это время плакала. Ей стало чудовищно стыдно за это проявление слабости. Ведь она решила быть, если не сильной, то хотя бы покорной.

Но… как же? Как же доктор, который ждет внизу, чтобы проверить благополучно ли прошла церемония? Рей подумала это, но не сказала. Вместо этого она ляпнула другое. То, что, скорее всего, говорить не стоило. И ей сказочно повезло, что эти слова не разозлили командора.

- Вы любите госпожу?

Зачем! – осадила Рей сама себя – твое то какое, собачье дело? Что изменит для тебя ответ на этот вопрос? Будешь пытаться взывать к его совести, пытаясь отвертеться от своего предназначения? Глупо.

Командор убрал свою руку от ее лица и натянул перчатку обратно, словно этот вопрос вызвал в нем желание каким-то образом закрыться, спрятаться от девушки. Впрочем, куда уж более закрытым может быть человек, который всегда носит маску?

- В Галааде нет любви, - выдал магистр Рен фразу, словно заученную заранее, - только долг.

- Ну, - рассудила Рей, - значит, мы должны исполнять свой долг. Вы – свой. Я – свой.

- Ты настаиваешь? – насмешка? Или ей показалось?

Матрас кровати рядом с ней прогнулся под тяжестью веса еще одного тела. Но мужчина не спешил ничего делать, просто сидел, слегка соприкасаясь с ней плечом. Рей вспомнила, как накануне сидела также с другим человеком и на другой кровати. Просто сидела и разговаривала, как будто в этом не было ничего противозаконного. И Рей решила попробовать, хотя прекрасно понимала, что все это может обернуться очередной чередой неприятностей и неприятных последствий. Пока ей не оттяпали ее длиннющий язык, стоит использовать его по назначению.

- В вашем доме ко мне относятся очень хорошо, - признала она, в какой-то степени нехотя, - но мне намного было бы легче без всех этих сложностей. Меня готовили к тому, чтобы исполнять свою роль и быть хорошей служанкой. Но у меня не получается.

- Пока я хозяин этого дома, в нем не будут соблюдаться эти варварские традиции, - ответил командор, почему-то совершенно не рассердившись от ее откровенности, - но, если ты находишь их приемлемыми, мы можем позаботиться о твоем переводе.

Перевод? В другой дом? Серьезно? И почему ей сейчас померещилась глубокая, неразделенная тоска в его голосе, словно своими словами она нанесла ему сильную обиду?

- Я не знаю, - вздохнула Рей и, не способная избавиться от накатившего на нее абсурдного в данном случае чувства вины, принялась оправдываться, - дело не в вас. И не в хозяйке. Она очень добра. Просто…

- Ты считаешь меня чудовищем?

Рей вздрогнула и наконец-то решилась посмотреть на своего собеседника. Бесполезно, конечно, учитывая, что маска скрывала все его эмоции. Это как с неодушевленным предметом разговаривать, полное отсутствие невербального контакта. Но просить командора показать лицо, было слишком большой наглостью. Меньшей, вероятно, было сказать об этом, хотя, вероятно, не менее самоубийственно и недопустимо.

- Я никогда не видела вашего лица, - озвучила Рей.

- А ты хочешь его увидеть?

Повисла пауза настолько гнетущая, что будь в комнате растения или цветы, сейчас их лепестки и соцветия попросту завяли бы от невыносимой, ртутной тяжести. Рей невольно задержала дыхание и удивилась тому, каким острым и ярким стал мир. Все ощущения умножились и стали в два раза сильнее. Теснота в правом ботинке; щекочущая, колючая, ткань платья; покалывание высохших слез на щеках. Взгляд через визоры маски, такой обжигающий, что даже плотный материал не мешал ей чувствовать его на своем лице.

- Маска позволяет мне не делать глупостей, - как-то скомкано, сбивчиво попытался перевести все в шутку командор.

- Каких? – эхом отозвалась Рей.

- Например, не поцеловать тебя, когда мне этого хочется.

Он резко потянулся к застежкам на загривке и в воцарившейся тишине щелчок первого из них показался оглушительным, словно выстрел. Рей чуть не захлебнулась воздухом, не понимая, почему так сильно взволнована.

Но ничего не произошло. Дверь распахнулась и на пороге появилась Фазма, а ее приход вынудил мужчину остановиться и отказаться от серьезности своих намерений. Застежка щелкнула обратно. Они оба обернулись к вошедшей жене командора, стряхнув с себя всю неловкость момента. Словно ничего и не было.