Прочитавшему - смерть

- Очень хорошо. Некто захотел подкинуть мне улику, которая поддержала бы мою линию расследования, но такую улику и таким образом, чтобы мы не продвинулись к цели ни на шаг. Подставка Корригана могла быть преднамеренной, но могла быть и случайной; кого-то пришлось бы подставить в любом случае, а Корригана могли выбрать, поскольку он практически неуязвим. Я не хотел оказаться в дурацком положении, поэтому предпочел, чтобы действовали другие. Мне пришлось бы столкнуться снова с ворохом отрицаний. А так точно тех же результатов добился лейтенант Роуклифф, я же остался в стороне. Они не знают, и, главное, он не узнает моих намерений. Я, со своей стороны, не знаю, ни кто он такой, ни его планов, ни мотивов, что побудили его бросить мне перчатку, но хотел бы знать. Если он пойдет на это ещё раз, вполне вероятно, я все это узнаю.

Вулф повернул ладонь тыльной стороной кверху.

- У меня все.

- Я вам не верю.

- Я иного не ожидал.

- Хорошо. Я вас внимательно выслушал, теперь послушайте меня. Вы сами сделали эту надпись и преподнесли мне. Для чего?

- Мне очень жаль, мистер Кремер, но помочь вам я бессилен. Если, конечно, вы не готовы предположить, что я выжил из ума, но, в таком случае, зачем тратить на меня время?

- Я и не собираюсь. - Кремер встал с кресла, и его решимость не выходить из себя внезапно улетучилась, как дым. Он швырнул незажженную сигарету в мою корзину для бумаг, промахнулся на добрый ярд и в отместку лягнул меня по щиколотке. - Мерзкий, лживый пивной бирюк! - прошипел он, повернулся и затопал вон.

Решив, что такое поведение не заслуживает учтивого прощания, я не двинулся с места. С другой стороны, мне пришлось в голову, что Кремер тоже не лыком шит и может попытаться нас одурачить, поэтому, как только входная дверь хлопнула, я встал, поковылял через прихожую к двери, посмотрел через одностороннее стекло и увидел, что он подходит к машине, дверца которой уже услужливо распахнута перед ним.

Когда я вернулся в кабинет, Вулф сидел, откинувшись на спинку кресла, прикрыв глаза и наморщив лоб. Я уселся. Я только надеялся, что он не ощущал такой беспомощности и бесполезности, как я, но, всмотревшись в выражение его лица, я чуть-чуть приободрился. Я взглянул на часы. Стрелки показывали два часа пятьдесят две минуты. Когда я взглянул ещё раз, было шесть минут четвертого. Мне захотелось зевнуть, но я решил, что не имею на это права, и подавил зевок.

- Где мистер Уэлман? - Рык Ниро Вулфа вывел меня из оцепенения.

- В Пеории. Он уехал ещё в пятницу.

Вулф раскрыл глаза и выпрямился.

- Сколько времени самолет летит до Лос-Анджелеса?

- Часов десять-одиннадцать. Некоторые больше.

- Когда ближайший рейс?

- Не знаю.

- Выясни. Подожди. Когда-нибудь на твоей памяти нас припирали к стенке, как сейчас?

- Нет.

- Я согласен. Его отчаянный гамбит с этой пометкой на письме - к чему это? Проклятье! Ничего кроме сплошных отрицаний. У тебя есть имя и адрес сестры Дайкса в Калифорнии?

- Да, сэр.

- Позвони мистеру Уэлману и скажи, что я предлагаю послать тебя встретиться с ней. Скажи, что если он не согласится, мы умываем руки. Если он готов оплатить эти расходы, забронируй место на следующий рейс и укладывай вещи. К тому времени я подготовлю инструкции. В нашем сейфе много наличных денег?

- Да.

- Возьми столько, чтобы хватило. Ты готов на то, чтобы пересечь континент на самолете?

- Согласен рискнуть.

Он содрогнулся. Для него и поездка в такси на двадцать кварталов безумная авантюра.

Глава 14

На западном побережье я не был уже несколько лет. Почти всю ночь я проспал, но когда стюардесса принесла утром кофе, проснулся и принялся разглядывать в иллюминатор землю. Пустыня, между прочим, смотрится куда аккуратней, нежели земля, поросшая растительностью, и проблемы сорняков там нет, но сверху мне виделись такие пространства, где здоровенные сорняки в полном цвету были бы только на пользу.

Часы показывали 11.10, когда самолет замер на бетонной полосе в лос-анджелесском аэропорту, поэтому я перед тем, как встать, выйти на трап и спуститься, перевел стрелки на десять минут девятого. Было тепло, стоял легкий туман, но солнце было плотно укрыто облаками. К тому времени, пока я получил свой чемодан и нашел такси, лицо и шея у меня стали уже мокрыми и пришлось вытереть их платком. Правда, в машине меня обдуло ветром, но, боясь подхватить воспаление легких в чужом городе, я наглухо закрыл окно. Люди смотрелись так же, как в Нью-Йорке, а вот архитектура строений и пальмы казались какими-то картинными. Не успели мы добраться до отеля, как пошел дождь.

Я съел обычный свой завтрак, а потом поднялся в номер и принял обычный свой душ. Номер у меня - я остановился в "Ривьере" - был чересчур многоцветным, но мне это не мешало. Правда, в нем попахивало плесенью, однако из-за дождя открыть окно я не решился. Когда я побрился, оделся и разобрал чемодан, было уже больше одиннадцати, а поэтому я позвонил в справочную и спросил номер телефона Кларенса О. Поттера, проживающего в Глендейле по адресу: 2819 Уайткрес-авеню.

Я набрал номер, и после трех гудков женский голос произнес: "Алло!"