Продается случайная смерть

Я побежала за Лялей. Она буквально взлетала по ступенькам вверх, и я, несмотря на мою тренированность, значительно от нее отстала. Догнать ее мне удалось уже почти на выходе на крышу.

– Ляля! – окликнула я ее.

Она обернулась и, увидев меня, быстро добежала до самого края крыши.

– Не подходите! – закричала она. – Если приблизитесь еще хоть на сантиметр, я прыгну!

– Хорошо, не буду, – как можно спокойнее сказала я и сделала несколько шагов назад. – Вот видите, я даже отошла немного. Пожалуйста, вы тоже отойдите от края крыши.

– И не подумаю! – выкрикнула Ляля. – А сорвусь вниз – вы будете виноваты во всем! Нечего ходить по домам и все вынюхивать!

Да, истеричность и подростковая демонстративность, свидетельствующая о незрелости психики, налицо! А ведь ей уже за тридцать, если она училась в одном классе с Максимилианом, – давно пора повзрослеть!

– Ляля! Можно с вами поговорить? – спросила я.

– Нам с вами не о чем говорить! – продолжала кричать она. – Ищейка!

– И все-таки выслушайте меня, – мягко сказала я. – Моя работа заключается в том, чтобы найти убийцу человека, который был вам дорог. И то, что рассказала мне ваша мама, подтверждает, что вы к его гибели непричастны.

– А-а! – снова закричала Ляля. – Она выдала меня! Никому не понять, как я страдала все эти годы! Никто меня не понимает! Я больше так не могу! Лучше умереть!

– Ляля, – все так же мягко продолжала я, – вы далеко не единственная на свете, кто так страдает, могу вам это сказать абсолютно точно. Но люди находят в себе силы жить и после того, как их отвергли. И после того, как их предпочли кому-то другому. И после смерти любимого человека. Даже после смерти собственного ребенка. Ваше страдание действительно так велико? Вам действительно кажется, что никто на земле никогда не страдал сильнее, чем вы?

Ляля невольно чуть-чуть отступила от края крыши и судорожно всхлипнула:

– Не знаю… Но я так правда больше не могу! Он совсем измучил меня, всю душу из меня вынул!

– Его больше нет, Ляля. Совсем нет. Нигде нет. И никто не будет вас больше мучить.

Ляля обвела пространство вокруг себя потерянным взглядом.

– Но как же мне жить, если его больше нет? Зачем тогда вообще жить, без него?

Прыгать она уже передумала, это точно. Осталось только уговорить ее вернуться домой.

– Ляля, а как же ваша мама будет жить без вас? Вы об этом подумали? Ее-то вы за что решили наказать?

Ляля потупилась, как ребенок, внезапно осознавший себя виноватым.

В это время с криком «Лялечка!» к нам на крышу, запыхавшись, ворвалась Виктория Валерьевна. Ляля тоже закричала: «Мамочка!» – и бросилась ей навстречу. Некоторое время они стояли неподвижно, судорожно вцепившись друг в друга; потом Виктория Валерьевна, не выпуская дочь из объятий, повела ее к лестнице.

Уф! Кажется, все обошлось.

Я вернулась в машину и, прежде чем отправиться в путь, проделала несколько дыхательных упражнений, приводя мысли и чувства в порядок. Визит к полусумасшедшей Ляле практически ничего не дал мне в плане расследования, зато изрядно потрепал нервы. Лишь посидев в машине минут двадцать, я почувствовала, что снова могу взяться за руль и наконец поехать в банк «Резолют», в котором Крашенинников брал кредит, чтобы рассчитаться с долгами.

Банк располагался на небольшой и тихой улочке, на первом этаже десятиэтажного жилого дома. Я миновала вестибюль и оказалась в просторном операционном зале со множеством окошек. Но отдел по работе с должниками находился дальше, и я пошла по коридору, читая по пути таблички с надписями, пока не увидела нужную мне комнату. Люди в очереди вели разговоры о своих делах, и я невольно прислушалась.

– Присылают нам кредитную карточку на двадцать тысяч, – рассказывала молодая женщина, – и тут же предложения, на что их можно потратить. Ну, мы как нормальные люди карточку эту подальше убрали – ни к чему нам она! Но, как назло, мужу через пару месяцев начали задерживать зарплату. Пришлось тогда нам активировать эту карту. Стали понемногу снимать с нее – и постепенно увеличили лимит до девяноста тысяч. Платили все исправно: если и были просрочки, то в следующем месяце мы выплачивали за два. А потом муж остался совсем без работы: предприятие развалилось, задолженность по зарплате так и не выплатили. Пока он искал новую работу, выплаты мы просрочили на три месяца. И вот тогда посыпались письма с угрозами, начались звонки по телефону. Пришлось в другом банке денег взять, чтобы здесь погасить, – и покатилось все под горку: теперь уже в два банка нужно выплачивать, долги растут, а доходы не прибавляются… Хорошо, что мы с мужем друг друга поддерживали: он отчаивается – я утешаю, мне свет не мил – он меня подбодрить старается… Но когда мы решили узнать общую сумму задолженности, то выяснилось, что она нисколько не уменьшилась: мы оказались должны даже больше, чем брали. Вот это был шок!

– Ни фига себе! – присвистнул один мужчина.