Продаётся Таня. 20 лет

Но с первого взгляда они производили такое грозное впечатление, что не возникало ни малейшего желания вступать с ними в контакт. Один из парней остался в машине, а второй пошел со мной внутрь здания. Он поздоровался с охранниками и обменялся с ними несколькими фразами. Один из них просмотрел какие-то бумаги и дал знак, что мы можем войти.

Лифт остановился на двенадцатом этаже. Как только открылись двери, я обратила внимание на какого-то мужчину лет тридцати, который, судя по всему, был приставлен для надзора за кем-то или чем-то. Это означало, что он будет контролировать и меня. Мой сопровождающий открыл дверь, я вошла первой. Мы очутились в небольшом помещении, не больше двух квадратных метров, напротив нас была одна дверь, а справа – вторая. Я открыла ту, что была передо мной, и вошла в комнату четыре на четыре метра. Она была со вкусом обставлена, с прекрасной кроватью, одним диваном, небольшим креслом, столом и двумя стульями. В одном из углов комнаты располагалась компактная кухня.

Мой сопровождающий показал ванную, которая находилась за той, другой дверью. Она представляла собой небольшое помещение, достаточное, чтобы там поместились душ и маленький шкафчик. Я рассматривала все в молчании.

– Пожалуйста, располагайтесь. Если хотите, сразу примите душ, в комнате, на полке в стенном шкафу, лежат полотенца. Через полчаса я вернусь, и мы обсудим некоторые детали. Я вам расскажу правила поведения в этой квартире, – сказал охранник. Выходя, он напомнил, чтобы я не пыталась бежать. – На улице, как видите, выставлена охрана. Не делайте ничего, что могло бы осложнить ваше положение, – добавил он.

Я осталась одна. Беглый взгляд в окно подтверждал, что я – в мусульманской стране. Город был подернут какой-то утренней дымкой, смешанной со смогом. Бесчисленное количество минаретов мечетей вздымалось к небу.

Я разделась догола и пошла в душ. И тогда мне вспомнился Дубай. Я стояла под струями теплой воды, опираясь на выложенную плиткой стену, и вспоминала свои роскошные апартаменты, в сравнении с которыми моя турецкая квартирка была как номер для однодневной ночевки путешественника. Я была одна на двенадцатом этаже многоквартирного здания в Стамбуле, товар во власти богатого турка, чье состояние ничтожно по сравнению с богатством моего хозяина в Эмиратах. Всего за несколько дней так много изменилось в моей жизни, нет и следа роскоши, нет возможности выбирать одежду и обувь, не говоря уже о бассейне… И опять ко мне вернулись идеи, родившиеся во время отъезда из Дубая: бежать как можно скорее от своего нового хозяина и укрыться в Сербии, Греции, Болгарии, все равно где, только бы избавиться от людей, для которых я только вещь, не более чем красивая игрушка.

Теплая вода струилась по телу. Я долго стояла под душем и, когда закрыла кран, почувствовала себя намного лучше, свежее. Вода врачевала раны. Я привыкла к воде в последние годы. Я часто принимала ванну в Дубае, обычно по несколько часов, а время, которое я проводила у бассейна, было неотъемлемой частью моих будней.

Выходя из ванной, я заметила кнопку, ту, что мне показал охранник, когда мы зашли в квартиру. Она напоминала переключатель для лампы. Охранник сказал, что я могу использовать ее всегда, когда мне что-нибудь потребуется, для вызова обслуги. В этот день я не собиралась им пользоваться. Надев маленькие розовые трусики, я легла на кровать.

Когда я проснулась, на улице было темно. Я спала почти целый день. Организм компенсировал недосып последних суток. Я подошла к окну и долго смотрела на город. Стамбул светился огнями. На улицах кипела ночная жизнь. У меня в голове пронеслась мысль о самоубийстве. Стоило только открыть окно и броситься вниз. И чего бы я этим добилась? Мне двадцать с небольшим лет, то, что было, я буду помнить до конца жизни. Кто знает, что ждет меня: передо мной долгая жизнь. Думаю, не меньше пятидесяти лет уж точно, а это стоит того, чтобы побороться. Так же, как в 1991 году я не знала, что меня ждет завтра, сейчас я тоже не знала, что принесет следующий день. Все это заставило меня отказаться от мысли о самоубийстве. Ну, посчитали бы меня психически неуравновешенной личностью, похоронили бы под чужим именем, с учетом фальшивого паспорта, и все бы забыли обо мне через пару часов… Я хочу увидеть своих родителей, свой Белград, Сербию, брата, я хочу жить!

Я все стояла и стояла. Город в окне пульсировал огнями, жил своей жизнью. В комнате у меня не было ни телевизора, ни радио, ни книг, ни журналов – ничего. Конечно, мне не хотелось спать. Ну что ж, я начинаю свой новый этап, обремененная еще и скукой. Я легла на кровать и смотрела в потолок. Грезила с открытыми глазами. Представляла, как опять в компании друзей пойду на Аду Цигарлию, к Светлане, на Цвечеву улицу, и все мы будем веселиться до упаду в каком-нибудь из местных клубов, в Борче, или на папиной даче…