Продайте мне хоть что-нибудь!

– Я что, писатель?

– Шоколад весь растекся!

– Жалко подкладочку!

– Зачем пять расчесок?

– Где моя щетка?

– Помада нашлась!

– Ах, милая сумочка!

– Где кошелек?!

– Где права?

– Где карточка?

– Ужас!

– Ура! Все нашлось!

– Потому что все нужное!

– Все жизненно важное!

– Все есть в моей сумочке!

...

«Я ему говорю: «Хочу эти две сумки». А он: «Не вопрос. Только ответь мне. Ты два месяца назад купила уже две. Тебе мало?» Он что не понимает, что ли?! Они мне уже надоели!!!»

Мой любимый город – это Нью-Йорк. Я не могу как я его люблю! Больная оттуда приезжаю. Так выматываюсь в нем. Надо же память из любимого города какую-нибудь привезти. Чтоб подольше вспоминался. Ну джинсы – само собой. Это не в счет. Как это – из Америки без джинсов? Это как без жвачки приехать! Но надо же что-то существенное. Чтобы все время помнился. Поэтому – сумки. Сумка не даст забыть – откуда она. Лучше всех фотографий вместе взятых напоминать будет.

У меня там ангел живет, в Нью-Йорке. Настоящий ангел. Продавщица. Она мне выносит сумку с черного хода. Нет, что вы, не ворует, конечно! Просто покупает мне со своей скидкой. И выносит, чтобы никто не видел, потому что это делать нельзя.

А я стою у черного входа, у помойки, курю с людьми другого цвета кожи и жду, пока мой ангел ее вынесет. И вот эта помойка – мое самое любимое место в моем самом любимом городе!

Для кого-то Нью-Йорк – это статуя, для кого-то – небоскребы, для кого-то – парк, а для меня – помойка.

Любимая помойка.

Баллада о сумке

В Китае на фабрике работают дети,

Шьют сумку фирмовую ночью и днем,

С нежной заботой клепки сажают,

Лейбак нашивают ей дорогой.

Везут эту сумку по́ морю в Штаты,

Едет она сквозь холод и зной,

Едет она через волны и штормы.

В трюме лежит товар заказной.

Приходит корабль. Вот он и берег.

Нью-Йорк встречает стату́ей своей.

Что ее ждет? Молл или рынок?

Не знает никто на складе вещей.

И вот перемена – везут куда-то.

Куда – не знает никто порой.

Дети китайские думают: «Где ты?»

К сердцу прирос товар дорогой!

Привозят. Стоп. Дома-небоскребы.

Центр, красотища, город мечты!

Витрины сверкают, цены до неба.

Вот оно, счастье, думаешь ты.

Зря ты так думала, сумка-красотка,

Недолго было в витрине стоять.

Туристка российская шла по Нью-Йорку.

Увидев, схватила, успела урвать.

И снова дорога. Другой конец света.

Тюмень тебя ждет, сумка моя.

Знала ли ты, что, не зная покоя,

Умрешь ты в снегах от хозяйки запоя?

Шла по сугробам пьяная баба,

Бросила сумку, целуясь с ленцой.

Если бы знали китайские дети,

Не прирастали бы к ней всей душой.

У моей мамы была одна манера, от которой меня просто трясло! Она, уходя куда-нибудь, выходила на лестничную клетку, вызывала лифт и, когда он приходил, не заходила в него, а начинала что-то искать в своей сумке. Это «что-то», естественно, не находилось, тогда она бросала сумку на пол и, сев на корточки, продолжала судорожно копаться. Не найдя, она вставала, снова заходила в квартиру и уже совершенно спокойно, обессилев и потеряв всякую надежду, продолжала искать. Потом, конечно, находила и уже только тогда снова вызывала лифт.

Как же меня это бесило.

Но что меня бесит еще больше – теперь я делаю точно так же.

Как же все повторяется.

Разница лишь в том, что у нее была одна-единственная сумка.

Никогда не говори «Никогда»