Продана в жены

Я решила, мама фантазирует, что якобы в молодости, пока не запали глаза, а голос был звонким, у нее что-то могло случиться с таким мужчиной. Я очень любила ее, но злилась. В шестнадцать начала на нее кричать и убегать из комнаты, когда она пыталась рассказать об «отце». А когда мне стукнуло восемнадцать, ее забрал инфаркт. И даже когда ей было плохо и синели губы, она все равно шла на работу.

Отчим появился, когда мне было четырнадцать. Пьющий, отвратительный мужик, который вечно шпынял меня. После смерти мамы он окончательно распустился. Я не любила появляться дома и ночевала, где придется. Я не выпорхнула из гнезда, не изменила жизнь, не добилась того, о чем мечтала. Я схоронила маму и осталась здесь, на дне. Еще хуже, чем было.

Я с трудом нашла эту работу и отчаянно копила, чтобы позволить себе отдельный угол. Квартира была мамина, но отчим и его друзья-алкаши практически выжили меня.

Первые полгода я каждую ночь плакала в мамину подушку, прислушиваясь к вечным «праздникам» на кухне. Я страшно по ней скучала… Зачем ты оставила меня одну? Потом случайно увидела по телевизору мужчину, которого мама называла отцом, и чуть не захлебнулась черной ненавистью. Отравляя кровь, она сконцентрировалась в груди. Настоящий он отец или нет, не знаю, но если то, что говорила мама — правда, это все по его вине. Он бросил нас обеих: маму, и свою нелюбимую, ненужную дочь. С тех пор не могу его видеть.

В стенку постучал охранник. Пора выметаться. Я натянула ветровку и вышла на промозглую улицу. Сбежала по ступенькам, и тут меня остановил вкрадчивый мужской голос:

— Привет.

Я остановилась, как вкопанная.

От громадного черного пикапа, припаркованного на именной стоянке менеджера, отделился крупный мужчина. Я не сразу увидела лица — уже стемнело. У нас по темноте лучше не шляться — никогда не знаешь, чем закончишь путь: в чьей-то постели, где твоего разрешения не спросят, или в чьем-нибудь подвале.

Загородив мне путь, перед крыльцом остановился Зверь.

Высокий, с мощной широкой грудью. Я впервые видела его живьем. Облегающая футболка топорщилась на развитых грудных мышцах, облепила поджарый живот. Она была такой тесной, что стало заметно: в соске под футболкой что-то есть. Черные джинсы, высокие кожаные ботинки… Наглый взгляд.

Так смотрят те, кому нечего бояться. Зверь знает: после темноты он самая страшная тварь.

Я отступала, пока не налетела спиной на дверь. Несколько раз пнула ее ногой.

— Помогите! — заорала я и повернулась к окну.

Охранник был на месте и прекрасно видел, что происходит. Но, черт возьми, он не реагировал! Смотрел насквозь, словно я пустое место!

— Тебя зовут Лилия? — хрипловато спросил Зверь, облизывая губы. — Я буду звать тебя Лили.

У него было лицо, достойное обложки. Черты резковатые, но притягательные. Таким красивым может быть клинок или пистолет — опасная красота. У него были высокие, четкие скулы, порочный рот и безумные огоньки в глазах. Он привык к вседозволенности. Светлые, волосы выше плеч, но все равно длинные. С одной стороны он заправил за ухо. В мочке блестела сережка.

— Садись в машину.

Он поднимался по ступеням ко мне. В руке появился нож. Свет фонаря упал на плечи, покрытые черными татуировками. Сердце словно облило кислотой. Знаю, куда он меня поволочет: туда же, где теперь Вика. В «Авалон».

— Нет-нет-нет, — запищала я, приседая.

— Привет, Лили, — повторил он. — Меня за тобой прислали. Можешь пойти со мной сама и тогда будешь хорошей девочкой. А хорошие девочки попадают в постель к моему брату. Или можешь начать сопротивляться, тогда станешь плохой девочкой. А плохие девочки попадают в постель ко мне. Выбор за тобой.

Я проскользнула под перилами, спрыгнула с крыльца и бросилась бежать.

Он не ожидал, что я попытаюсь спастись.

В спину полетел удивленный смех.

На секунду я замешкалась, выбирая направление: к людям в сторону дороги или в переулок? Инстинктивно тянуло к людям: на свет. Всего за поворотом оживленная улица, где кипит жизнь, еще не закрыты магазины, но мне там не помогут. Скорее в темном переулке спасусь.

Я бросилась туда и поняла, почему он смеялся: Зверь догнал меня в два счета.

— Какая быстрая… — за волосы он притянул меня к себе, а когда я заорала, оттолкнул к стене, собираясь прижать.

Я уперлась руками в железную грудь.

— Не прикасайтесь!

Но мощное тело, как таран, легко преодолело сопротивление. Зверь наклонился. От него пахло чем-то пряным. Сладкое дыхание скользнуло по губам. Он дышал так, словно хочет меня. Но когда заговорил, голос был стальным:

— Ты меня провоцируешь, — хрипловато сказал он.

Зверь говорил тише, чем обычно люди. Неторопливо, словно приценивался в каждом слове. Перехватив меня за горло, он накрыл мой рот рукой и сжал.

— Не дергайся, поняла? — я кивнула, пока пальцы не раздавили мне челюсть. — Твой отец должен нам. Поэтому за тобой послали. Замолчи и не сопротивляйся.

Я не успела сказать, что отца у меня нет.