Продана замуж

И все. Разговор окончен. Но я по-прежнему в каком-то ступоре. Пытаюсь осознать слова про отца. Я же так его винила все эти дни. Так злилась. А он…

Телефон отключаю, тщательно прячу. И впервые у меня появляется надежда…

Еще пару дней мужа по-прежнему нет дома. Авдей все так же сопровождает меня на улице, ходит в ангар, даже отпускает безобидные шуточки. А я постоянно гадаю  - кто? Кто этот человек, о котором сказал друг отца. Пытаюсь найти ответ, осторожно разглядывая охранников. Черт, да у меня даже Авдей под подозрением. Это было бы, конечно, странно, но вдруг?

Богдан возвращается поздно вечером. Я уже сходила в душ и почти заснула, когда слышу как открывается дверь. 

Едва различимо, так, что мне кажется, будто это сон. Даже приподнимаюсь, что проверить догадку, но никого не вижу. И расслабившись, снова проваливаюсь в дрему.

Мне снится что-то странное. Будто я бегу куда-то, за каким-то силуэтом, точно зная, что это кто-то важный и моя жизнь напрямую зависит от него.

Спотыкаюсь, падаю, но, поднявшись, снова пытаюсь догнать ускользающего от меня человека. Страх не успеть дурманит, путает мысли, а движения становятся заторможенными и неуклюжими.

Я кричу что-то неразборчивое, но точно знаю - он меня слышит. Тот кто уходит, скрывается за темной завесой, слышит. Потому что за миг до того как исчезнуть он замирает, оборачивается и…

Я просыпаюсь. Видение медленно ускользает, в голове словно кисель, а сердце колотится в бешеном темпе.

Звенящую тишину разрезает чужое дыхание позади меня. Застываю, едва дышу, пытаясь собраться с мыслями. И когда я уже почти готова обернуться, на мое бедро ложится тяжёлая рука, а меня саму резко разворачивают на живот...

Оля

Вцепляюсь в подушку, пытаясь выбраться, но сверху наваливается тяжёлое тело.

- Тише, Барби, - раздаётся знакомый голос, и я тут же обмякаю. - Не признала?

Его намерения довольно очевидны и упираются мне в поясницу. Жду, затаив дыхание, что на этот раз потребует муж. Он расталкивает мои ноги шире, задирает ночнушку и прикасается между ног.

- Ты не очень-то соскучилась…

- Я вообще-то сплю, - вяло огрызаюсь на его претензию.

- Сон для слабаков, - ухмыляется Богдан и отводит одну мою ногу выше, раскрывая для себя. Его пальцы медленно проникают в меня, растягивают, оглаживают стенки, которые рефлекторно сжимаются от настойчивых ласк.

Я уже понимаю, что мне не отвертеться. Выхода нет - Заславский возьмёт своё. Но раз все так… Вспоминаю слова друга отца, и решаю использовать это.

Расслабляюсь, подаюсь бёдрами навстречу, молчаливо давая понять, что непротив. Что добровольно буду участвовать во всем.

Муж явно чувствует перемену во мне. Замирает на несколько мгновений, а затем включается в процесс более агрессивно, настойчиво.

И черт… Приходится признать, что это довольно приятно.

Первое проникновение приносит легкий дискомфорт, но его сменяет жгучее возбуждение, стоит Богдану начать двигаться.

Он жаден, быстр и беспощаден. Словно все эти дни у него никого не было. И я впервые задумываюсь - может, он больше ни с кем и не спит?

Я не успеваю за ним - слишком агрессивно все происходит. Словно огромная мощная волна накатывает. И Заславский беспощадно толкает меня за грань, вклиниваясь пальцами между ног, жестко растирая разгоряченную плоть, желая добиться своего.

Отзвуки оргазма едва стихают, когда чувствую легкое прикосновение его пальцев к тому месту, где все ещё видны следы его зубов. Мне не по себе от этого. Кожа очень чувствительна там, и каждое поглаживание отзывается серией микротоков вдоль спины.

Это же ненормально. Я не должна реагировать вот так.

Муж отстраняется и ложится рядом на спину. Момент пугающей ласки прошёл, и между нами снова напряжение в двести двадцать. Я понятия не имею, что в его голове. Но даже готовую ко всему ему удается меня удивить:

- Ты хорошо вела себя эти дни, Барби. И я решил поощрить тебя.

Часть меня тут же встаёт на дыбы от такой формулировки. Хорошо, что я по-прежнему лежу на животе и моего лица не видно. Пусть в комнате темно, но почему-то мне кажется, что муж довольно неплохо ориентируется и без света.

- Поощрить? - спрашиваю, а у самой голос хрипит от возмущения. А ведь мне нельзя. Нельзя выводить на конфликт. 

- Что, отец не дарил подарков за хорошее поведение? - насмешливые слова задевают и провоцируют. Но именно упоминание отца и даёт мне силы сдержаться.

- Это в прошлом, - сухо отвечаю и отворачиваюсь от мужа. 

- И все же - лови момент, Барби. Пока я добрый.

Мне, конечно, хочется высказать ему, куда пойти с этой добротой. Но вместо этого я продолжаю следовать плану.

- И что это значит?

- Можешь попросить. В разумных пределах, конечно.

Мне требуется пара минут, чтобы решить, как действовать дальше. Ведь это реальный шанс.

- Встретиться с подругой это в разумных пределах? - осторожно спрашиваю.

- У тебя есть подруги?

- Одна. Лиза. Ее мать работала у нас в доме…

Заславский молчит слишком долго. Я уже начинаю бояться, что и не ответит. 

- Хорошо.