Продана замуж

Но Богдан успел. Черт знает, как это вышло. Может, у него какая-то сверхспособность есть, но сознание, что я стою с выкрученным запястьем, а нож падает и глухо брякает об пол, придавливает плитой.

- Совсем охерела? - шипит муж.

- Я лучше сдохну, чем стану перед тобой на колени! - выплевываю, а в ответ он разворачивает меня так, что теперь от его взгляда не спрятаться. - Хочешь сделать из меня шлюху? Хер тебе ясно? Лучше сдохнуть, чем опустить перед тобой, понял?

- И не страшно тебе разбрасываться такими словами? Я ведь могу провести тебя через ад… Будешь просить меня о пощаде.

Я знаю, что он не лжет. Правда может. Это читается в его безумном взгляде. Но помимо обещания расправы в нем есть еще что-то. Хотя, наверное, это мне просто кажется.

- Ты не сможешь меня сторожить круглые сутки. Так и знай. Больше я не прогнусь под тебя. Никогда.

- Очень громкие слова, Оля, чем докажешь?

Я теряю дар речи и просто замираю. Потому что впервые Заславский называет меня по имени. 

- Что ты молчишь? - тихо спрашивает он, прижимая меня к стойке. - Передумала? Или хочешь извиниться?

- Нет, - твердо произношу, проклиная себя за заторможенность. - Нет, Богдан. Можешь хоть что со мной делать - я лучше сдохну, но не лягу под тебя. Хватит.

- Какая самоуверенность, - скалится он в ответ, удерживает одной ладонью мои руки, подняв те вверх, а второй начинает задирать кофту. И я понимаю, что либо я отстою себя сейчас, пусть и ценой своей жизни, либо все, потеряю себя насовсем.

И впервые я стараюсь сопротивляться, так, как возможно стоило бы с самого начала, вместо того, чтобы искать путь с минимальными потерями. 

Царапаюсь, кусаюсь, рычу. Брыкаюсь даже. Пусть силы неравны, пусть он вырубит меня. Плевать.

Я все жду, что муж воспользуется тем, что сильнее, вижу ведь, что он не действует в полную силу.

- Ну, все-все, - сипит мне на ухо, прижимаясь так плотно, что его желание упирается мне в живот. - Все, моя девочка. Давай, прячь коготки, Оль.

И снова мое имя из его уст звучит слишком инородно. По чужому непривычно. И снова меня размазывает, тормозит.

Застываю, пытаясь понять, что изменилось. Почему я еще в одежде, почему не на коленях и не получила по заднице. Вместо этого Заславский продолжает удерживать и… Черт, он жадно вдыхает мой запах, проводит носом по шее, сжимает ее сзади, не давая возможность уклониться.

- Все девочка, все, - повторяет он опять, настойчиво проводит ладонью по спине, словно кошку дикую гладит. - Покусалась, и будет.

Чуть отстраняется, мы пересекаемся взглядами, и что-то такое в его темных глазах вспыхивает, чему я даже определение найти не могу. Он словно преображается. Будто в темноте его глазах появляется тепло, едва тлеющее, но оно сменят тот холод, что раньше сквозил во взгляде.

- Что ты…

Не договариваю - муж набрасывается с поцелуем. Жданным до боли, жестким до крепкой хватки в волосах. Заславский меня целует! Впервые!

Он такой голодный, но вместе с тем нет того пренебрежения, что раньше всегда было между нами. Я с трудом выныриваю из омута, в который он толкает меня. Понимаю, что все это лишь ловкая манипуляция. Его обещание расправы все еще звенит в мыслях.

- НЕТ! - резко мотаю головой. - Не смей! При них…

На  губы ложатся его пальцы.

- Никого нет, Оля…

Снова вздрагиваю. Боже, когда я смогу начать нормально реагировать на свое имя? Осторожно выглядываю из-за мужа и понимаю, что это правда. Мы действительно одни в ангаре. Ни одного охранника, даже Авдея нет. Но когда?

- Все? Теперь мы можем продолжить? - настойчиво возвращает меня на место Богдан. 

- Я же сказала, что не лягу под тебя! - шиплю в ответ. - Отдай мне нож!

Взгляд мужа тут же леденеет, и вся та оттепель что так удивляла меня пару секунд назад, исчезает.

- Не смей, ясно? - чеканит он. 

- Да пош… - и снова пальцы на губах.

- Давай-ка внесем коррективы в наши правила, - неожиданно предлагает Богдан. - Я твою выходку оценил, дорогая жена. Смело. Но раз уж ты претендуешь на такую высокую должность, то научись соблюдать несложные правила.

- Какие правила? Какую должность?

- Не смей посылать меня, Оля. Никогда. 

- Тогда найди себе жену получше! - шиплю в ответ. - А я не стану послушной собачонкой!

- Да уж я это понял, - усмехается он, и взгляд его снова теплеет. - А насчет жены… Это место по праву твое. Рад, что ты смогла дорасти.

ЧТО?!

Богдан

У Ольги не просто растерянность в глазах. Шок. Неверие. Это логично в нашей ситуации. Я и сам слегка охренел, когда получил от неё такую выходку. 

Ведь был уверен - сломается. Не просто прогнется, надорвется та струна в ней, что пародирует стержень.

Вот только я ошибся. 

Девочка меня переиграла. И это было чертовски вкусно - видеть в ее глазах не отчаяние, когда она занесла нож, чтобы рубануть к херам свою жизнью, а решимость пойти до конца, невзирая на цену, с гордо поднятой головой. В ней не было страха, только чертова решимость заплатить такую высокую ставку.

И я оценил.

Мало кто может под гнетом обстоятельств выдержать.