Продана

Проснулась я от стука в дверь. Голова раскалывалась, внизу тоже болело. Я побежала в туалет, и там меня вырвало. Дверь открыла Татьяна. Я слышала, как с ней говорит Марат. Потом он начал считать деньги. Кажется, он остался доволен.

– В следующий раз получишь больше, – ободрил он ее. – Если эта сучка будет вести себя поприличней, ей тоже перепадет кое-что. – С издевательским смехом он покинул каюту.

Я вышла из туалета, когда Марат уже ушел.

– Сколько ты получила?

– Целых сто пятьдесят долларов! – радостно ответила Татьяна.

Как она могла радоваться? Сто пятьдесят долларов это, конечно, большие деньги, но я не хотела даже думать о деньгах. Я не была проституткой, как она. Я лучше ее, пыталась уговорить я саму себя.

– Скоро и ты получишь немного, – взбодрила она меня. – Только не бузи!

Я застонала. Я не знала, отчего мне так тошно – то ли от выпитого накануне, то ли от Татьяниных комментариев.

Глава четырнадцатая

С чемоданом в руке и головной болью, я следовала за Маратом и Татьяной по автомобильной палубе. Чувство дискомфорта усиливалось еще и от того, что я надышалась выхлопными газами. Паром уже причалил, носовой визир был открыт, и машины медленно скатывались на берег.

Я не выдержала и сплюнула на колесо грузовика, который стоял рядом с машиной Радика. Шофер высунулся из кабины и начал кричать на непонятном языке. Это был тот самый дядька, который вчера первым угостил меня рюмкой водки.

Я показала ему палец.

– Проститутка, – сказал он и сплюнул.

Я смолчала. Что ему возразить? Сказать, что я не проститутка, что меня заставили заниматься этим ремеслом? Или что он ничуть не лучше меня, раз воспользовался моими услугами? А может, надо было напомнить, что вчера он был добрее, когда у него стояло…

Радик завел двигатель, и я была вынуждена прыгнуть в машину. Мы выкатились на набережную и пристроились в очередь за другими машинами. У дальнобойщиков была своя очередь. Вообще-то я была рада, что мне не пришлось выяснять отношения с шофером, заплатившим мне вчера пятьсот крон. Сверх таксы он дал еще пятьдесят крон и сказал «дрикс». Что означало «дрикс», я не понимала. По-видимому, он имел в виду, чтобы я купила чего-нибудь попить. Сейчас мне как раз это и было нужно. Во рту пересохло, возможно, сказывалось похмелье.

Радик остановил машину у КПП и опустил боковое стекло. Пограничники были одеты в желтые жилеты. Один из них по-английски потребовал наши паспорта. Марат кивнул и достал наши паспорта из барсетки. Никакого подозрения они не вызвали. Осматривать машину пограничник не стал, хотя в багажнике лежало немного гашиша. Он даже не спросил, куда мы направляемся. Пожелав нам приятного путешествия, он дал знак, чтобы мы отъезжали.

Честно говоря, я надеялась, что паспортный контроль мы будем проходить сами, как в Клайпеде. Тогда, может быть, я и осмелилась бы заявить, что еду по фальшивому документу. Хотя… я плохо соображала с похмелья и вряд ли решилась бы на кардинальные действия.

Как только мы пересекли границу, Радик позвонил кому-то по мобильному телефону. Вероятно, он сообщил, что мы едем. Потом он что-то непонятное буркнул Марату. Но мне было не до этого. Я устала и хотела спать. Часы показывали начало одиннадцатого, а мы в бане после ночной работы обыкновенно спали до двух-трех дня. Так рано я уже давно не вставала.

Татьяна давно уже спала. Я положила голову на ее плечо и задремала, уснуть по-настоящему я не могла. Мне было плохо, я боялась. Что меня ожидало в Швеции? Неизвестность мучила. В бане я, по крайней мере, знала, что со мной могло произойти. Но что будет с нами здесь, в совершенно чужой стране?

Я открыла глаза и стала смотреть в окно. Вдоль дороги тянулся лес. От этого страх только увеличился. Я стала прислушиваться к тому, о чем говорили мужчины. К счастью, они говорили по-русски. Я узнала, что у Марата был свой человек в Стокгольме, который держал квартиру специально для проституток. Для таких, как я и Татьяна. Так что впереди меня ждало то же самое: постель.

Эвелина когда-то говорила нам, что мужчины в Швеции не такие грубые. Может, и так, но без тычков вряд ли обойдется. Я уже и не представляла, что может быть по-другому. Эвелина также рассказывала, что на Западе есть люксовые проститутки. У них якобы всего несколько клиентов, и им платят больше тысячи евро за сеанс. И никаких сутенеров у них нет. «Люксовые шлюхи» – так назвала их Эвелина. Я посмаковала про себя это слово. Куда лучше, чем слово «блядь», от которого во рту оставалось неприятное послевкусие, как после вчерашнего алкоголя. Фу, не рот, а помойка…

Я начала думать об Эвелине. Она была обычной девушкой – ни хорошей, ни плохой, но, конечно, не самой умной из тех, кого я встретила на своем пути. Ей бы и в голову не пришло учиться в институте, хотя это не означало, что она была глупой. Почему же она выбрала профессию проститутки? Ведь, пользуясь относительной свободой, она сто раз могла сбежать. И кстати, где она теперь? Если она вернется в баню, Оксане будет не так одиноко. Бедный ребенок, как она все это переживет?..