Проданная

Он заглянул мне в глаза:

— Пятьдесят девять процентов, Лелия. Пятьдесят девять процентов высокородной крови.

Я потеряла дар речи. Смотрела в его ясные глаза и ничего не понимала.

— Что это значит?

— Это значит, что ты имеешь полное право получить статус высокородной полукровки. Самый низкий для высокородных, без принадлежности к дому. Но и это в корне все меняет.

Я просто молчала, буквально чувствуя, как вытягивается лицо. Все это не могло быть правдой.

— Во многих высоких домах существует негласная традиция избавляться от детей наложниц, если эти дети неугодны. Полукровок редко узаконивают без особой необходимости. Избавляются и от матери и от ребенка. В большинстве случаев наверняка.

Квинт опустил голову, поджал губы. Казалось, ему было неприятно об этом говорить.

Было сложно допустить, что я поняла все правильно:

— Мой отец… высокородный?

— Да.

— Кто?

Квинт усмехнулся:

— Это определит только императорская лаборатория по запросу предполагаемого отца. Поверь мне — желающего не найдется. Но кто-то решил сохранить тебе жизнь. Тебе и твоей матери. Несколько подложных перепродаж — и уже никто не узнает первоначального хозяина. Полагаю, была договоренность, что этот человек, Ник Сверт, освободит вас по прошествии какого-то времени. Но он почему-то этого не сделал.

— Он любил маму. Мы ни в чем не знали отказа.

Квинт лишь развел руками:

— Может, это и было причиной. Он боялся ее потерять.

Я молчала. Чувствовала себя так, будто меня долго-долго раскручивали с закрытыми глазами, а потом отпустили. Но никакого ликования не было — я совершенно растерялась. Настолько, что готова была разрыдаться. Я посмотрела на Квинта:

— И что теперь?

— То, что я могу жениться на тебе.

Я потеряла дар речи. Наконец, опомнилась:

— Но, ведь даже так я вам не ровня. Разве это допустимо?

Квинт поднялся, обнял меня, снова утыкаясь в макушку:

— Если бы я не нарушил протокол, не пересел на другое судно, как и настаивал Варий — подорвался бы вместе с флагманом. В прошлый раз я отделался шрамом, но не стоит дважды полагаться на такое везение. Меня спасло отступление от правил. Лишь взрывной волной вывело из строя кислородную систему и модуль связи. Пришлось провести несколько дней на спутнике Кланса и ждать отладки. Я всю жизнь поступал, как допустимо. — Он отстранился, посмотрел мне в лицо. — Теперь я хочу ту жену, которую выбрал сам. По закону второй брак это позволяет. Мне не нужно одобрение ни Совета высокородных, ни самого Императора.

— А люди?

Он помолчал, глядя мне в глаза:

— А людям придется принять мой выбор.

Эпилог

— С ума сойти! Какая же ты красивая! — Гаар сцепила тонкие руки и прижала к груди.

— Честно?

Я нервно оправляла облако невесомой мерцающей ткани, смотрелась в зеркало, но не находила себе места. Настолько, что даже пошла от волнения красными пятнами. Только этого не хватало!

— Очень. Настоящая высокородная.

Я вновь посмотрела в зеркало. Сложная высокая прическа, диадема в волосах, массивные серьги с розовыми бриллиантами в тон нежно-розовому платью. Я сверкала так, что можно было ослепнуть, но сейчас это не слишком радовало. В вырезе на груди виднелся краешек искусного черного рисунка — как и положено, я получила герб дома. Формально в моем статусе теперь никто не посмеет усомниться, но…

Я повернулась к Гаар:

— Ты же будешь рядом?

Она кивнула:

— Конечно, с няньками.

Я вытерла о платье влажные ладони, шумно выдохнула, качая головой:

— Я не хочу идти. Я боюсь. Они все будут рассматривать меня.

Гаар лишь улыбнулась, обнажая ровные мелкие зубы, стала похожей на ящерку:

— Выбора-то нет. Хочешь, накапаю успокоительных капель, которые давали Грату.

Я решительно кивнула:

— Давай. Вылей сразу весь флакон!

Успокоительные капли — то, что нужно, но я очень сомневалась, что они помогут. Нам с Квинтом предстояло ехать в императорский дворец на церемонию представления сына двору. А я скорее предпочла бы выйти в окно. Мое первое официальное появление — мы и так оттягивали, сколько могли. Даже наша свадьба была закрытой, но тогда все еще можно было сослаться на траур. Теперь выбора не оставалось. С новым положением появились новые обязанности. Меня станут изучать под лупой, искать изъяны. Я была уверена, что меня заранее все ненавидят. Квинт не переубеждал, заявил, что это неизбежно. Чтобы стать своей, для начала нужно суметь на всех наплевать. Квинт будет рядом. Старый Варий — тоже. Все будет хорошо…

Нет… Не помогало. Меня по-прежнему лихорадило, и я обливалась потом.

Гаар вернулась с бокалом:

— Не весь флакон, но прилично.

Я выпила единым махом. Сейчас станет лучше. Хотя бы немного. Я умоляюще смотрела на Гаар, она снова улыбнулась и ободряюще кивнула. Она тоже была нарядной, в зеленом, цвете дома. Непривычно было видеть ее не в сером. Сейчас она казалась еще бледнее, еще прозрачнее.