Проданная чернокнижнику

— Потому что Самаэль хотел, чтобы его жизнь спасла другую. Он продумал путь бегства еще тогда, когда во мне пробудился дар Рабии. Теперь же этим путем воспользуешься ты.

— А ты?

— Я не оставлю брата. Если нашему роду пришло время уйти в забвение, я не стану противиться. Скоро мы все встретимся. Там, за гранью, наша семья вновь воссоединится.

Повернувшись к шкатулке, Айрис вытащила овальный медальон из белого золота. Щелкнула замочком и раскрыла половинки. Внутри каждой нашелся портрет. Женский и мужской. Хватило секунды, чтобы понять — это родители Самаэля и Айрис. У мужчины оказались такие же выразительные серые глаза, как у дочери. Такой же нос, линия скул и подбородка. В Айрис все эти черты выглядели по- женски мягкими, но ошибиться в их сходстве невозможно. От матери ей достались только полные, четко очерченные губы.

Однако отец Самаэля и Айрис меня не заинтересовал. Я смотрела на женщину. На ее густые каштановые волосы, завитые полукольцами, на аккуратный, чуть вздернутый нос. И на глаза — большие, миндалевидные, светло-карие.

— Совсем как у Самаэля, — заметила я тихо.

Но Айрис услышала. Вздрогнула и повернулась ко мне.

— Что — как у Самаэля?

— Глаза. Это ведь ваша мать?

Айрис оставила мой вопрос без ответа, вместо этого задала свой:

— Он сам показался тебе?

Я растерялась. Нахмурилась, пытаясь вспомнить.

— Эвелин, — Айрис напряженно стиснула мои пальцы, — откуда ты знаешь, какого цвета глаза у Самаэля?

— Видела. В первый раз мельком в самом начале нашего знакомства, второй — совсем недавно. Когда тьма начала рассеиваться.

— А сейчас? Его тьма, какая она?

— О чем…

— Эвелин, ответь!

Я посмотрела на Самаэля. Вгляделась в морок под капюшоном, различила линию подбородка и чуть приоткрытых губ.

— Эвелин!

Пальцы Айрис дрогнули, когда она сильнее сжала мою ладонь.

— Она тает. Ослабевает вместе с Самаэлем.

Айрис шумно выдохнула. Отпустила меня и, запрокинув голову, тихо засмеялась. По ее щекам побежали слезы.

— Ослабевает, — повторила она, будто не веря. — Пожирая чернокнижника, тьма набирает силу. Она непроглядна, Эвелин. Знаешь, что вижу я, когда смотрю на Самаэля? Черную бездну, живую и пугающую.

— Но… как же тогда?..

— Только чернокнижники способны видеть сквозь тьму, — Айрис снова посмотрела на меня. — Они и их избранницы.

Глава 40

Я еще пыталась осознать смысл последних слов, а Айрис уже действовала. Отобрала у меня шкатулку и принялась с нетерпением выискивать что-то среди украшений и монет. Выругалась себе под нос, захлопнула крышку и впихнула мне в руки шкатулку. Сама же развернула кресло к выходу из комнаты и крикнула Рагну. Еще недавно слабый голос вновь зазвучал твердо. Пальцы Айрис больше не дрожали, лицу вернулись краски.

— Да, госпожа, — Рагна поклонилась, перешагивая порог.

Я спешно опустила голову, пряча взгляд. Вредить Рагне своим даром я не хотела.

— Приведи ко мне Кьелла и Кнутта. Сама тоже держись рядом.

— Как прикажете, госпожа. И… госпожа? Бьер просил передать, что к поместью движутся люди. Дюжины полторы, не меньше…

Дыхание на миг перехватило. Имперские гончие? Уже почти здесь?

— Спасибо, Рагна, — в отличие от меня, на лице Айрис не дрогнул ни один мускул.

— А теперь приведи Кьелла и Кнутта. Живее.

Поклонившись, Рагна поспешно вышла из комнаты.

— Айрис? Что ты задумала?

Стремительная перемена в ее настроении и нездоровый азарт, вспыхнувший в глубине серых глаз, пугали.

— Спасти брата.

— Но…

— Ты не поняла? — она повернулась ко мне. — Эвелин, ты избранница тьмы! Одна на миллион! И теперь Самаэль не умрет, ты спасешь его!

— Что? Но как?

— Без понятия. Уверена, когда придет время, ты сама поймешь.

— Какое время? Айрис, очнись! Если бы я была избранницей тьмы, проклятие бы не пробудилось. Я хочу помочь. Правда хочу! Но я ничего не могу сделать. Самаэль уми…

Звонкая пощечина обожгла щеку. Я вскрикнула и прижала ладонь к пылающей коже.

— Не смей говорить, что мой брат умирает! Что бы с ним ни происходило, он не умрет. Ты не позволишь этому случиться. А если позволишь… — холодный взгляд впился в меня иглами, — … клянусь, я заставлю тебя пожалеть об этом. Достану на этом или с того света, но не оставлю в покое. Самаэль все, что у меня есть. И я не позволю ему умереть. Поэтому, будь так добра, помоги мне.

Я не успела спросить, чего именно Айрис от меня ждет, — в комнату вошли двое рослых слуг. За ними, семеня, прошмыгнула Рагна.

— Кьелл, немедленно перенеси моего брата в лабораторию. Эвелин ступай с ними. Кнутт и Рагна останутся со мной.

Самый крупный из мужчин тут же направился к Самаэлю. Поклонился ему, Айрис и, подхватив Самаэля, вышел за дверь. Я замешкалась. Что-то в поведении Айрис мне не нравилось. Этот непонятный азарт во взгляде, эта странная решимость в голосе. Откуда они появились? Нет, она что-то задумала. Понять бы еще — что?

— Эвелин! — резко окликнула Айрис. Поймала мой взгляд и улыбнулась — устало, будто на секунду опустив внутренние щиты. — Позаботься о нем. Если его тьма выбрала тебя — значит, ты особенная. Не для мира. Для Самаэля.

— А ты?

— Я скоро присоединюсь, не переживай. А сейчас иди. Ты нужна ему.