Проданная ему

— Почему ты мной манипулируешь через ребенка? Это ведь так низко, подло, — Лиза смотрит на меня своими большими голубыми глазами, улыбается, протягивает коробочку из-под сока и бежит на детскую площадку. Сегодня на удивление теплая октябрьская погода в Питере, очередная попытка лета задержаться.

Как только Лиза отходит от нас, Артем больно хватает меня за локоть и дергает в свою сторону. Выставляю ладони вперед, упираюсь в грудь бывшему мужу, с ужасом смотрю в безумные глаза.

Свободной рукой гладит по щеке, всматривается в мое лицо, обхватывает подбородок. Мне больно и страшно, я понимаю, что мои страхи, которые вроде ушли навсегда, на самом деле при мне. Оказывается, если я теперь сплю и не просыпаюсь с немым криком, не дергаюсь от каждого шороха в подъезде — это не означает, что я перестала бояться Градовского.

— Трахается лучше меня? Или что в нем такого, чего нет у меня? Богат? Внимателен? Не бьет? — губы складываются в ужасную улыбку, от которой у меня волосы встают дыбом.

— Мне больно, Артем.

— Давай поедем с тобой в ресторан, я подарю тебе цветы, кольцо. Хочешь, поедем с тобой во Францию! Ты же любишь Париж, особенно перед католическим Рождеством. Может, на Мальдивы? Только ты и я, никого вокруг. Будем заниматься с тобой сексом, я подарю тебе весь мир, только вернись ко мне!

— Отпусти меня, пожалуйста…

— Хочешь новую шубу, да не вопрос, куплю тебе шубу. Машину куплю, какую захочешь. А помнишь, ты мечтала иметь собственный дом, все будет, только вернись ко мне, — он не слышит меня, он зациклился на мысли меня вернуть.

Я пытаюсь вывернуться, но он сжимает меня крепче, на лице точно останутся синяки от пальцев. С расширенными глазами смотрю на Артема и понимаю, что сейчас полезет целоваться. Он склоняется к моим губам, прижимается, пытается просунуть язык внутрь, к горлу подкатывает тошнота. Сжимает мои щеки, вынуждая приоткрыть рот, меня передергивает, когда влажный язык проникает между губ.

— Мама, папа, — как сквозь вату доносится звонкий голос Лизы. Артем кусает до крови губу, отпускает, поспешно прикладываю ладонь ко рту. Дочка подбегает к нам, протягивает Артему желтый листик, я поспешно встаю со скамейки и иду за ней. Лиза самостоятельная девочка, видно, что над ней не трясутся, не одергивают на каждом шагу. Я иду за дочкой не для того, чтобы контролировать каждый ее шаг, а чтобы не оставаться наедине с Градовским.

Руслан знает, что сегодня у меня встреча с Лизой, он в курсе и про Артема, точнее о его присутствии рядом. Я сама ему все рассказала, на каких условиях встречаюсь с дочкой. Он удивленным не выглядел, возможно, знал, но мне было спокойнее самой рассказать. Сейчас, качая Лизу на качелях, размышляю, говорить о случившимся или нет. Надо же как-то объяснить происхождение опухлости губы, не оса же меня осенью укусила, и синяки скорей всего завтра появятся.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Артем больше ко мне не подходит, держится на расстоянии, терпеливо ждет, когда истекут последние минуты нашей встречи. Я беру на руки Лизу и неторопливо иду к машинам.

Расставания наши теперь проходят по одному сценарию: я доношу дочь до машины, сажаю ее в автокресло, пару минут обещаю, что в следующий раз мы пойдем в прекрасное место. С улыбкой до ушей целую ее в щечку, жму ручки, дожидаюсь с ее стороны ответной улыбки, говорю, что маме пора на работу и ухожу. Душераздирающего крика, рвущего на части сердце, нет, но оно все равно мчится вслед отъезжающей машине. Я не могу до конца смириться с тем, что мы живем раздельно, что я не вижу ее каждый день. Не могу… Мне нужно еще три часа побыть с собой, затеряться в толпе, чтобы потом появиться перед Русланом довольной своей судьбой. Ему ни к чему видеть мои заплаканные глаза, наполненные тоской. Жалости с его стороны меньше всего хочется.

32

* * *

Открыв дверь, я понимаю, что сегодня у нас гости. Во-первых, несколько пар мужской обуви, во-вторых, из кухни доносятся приглушенные голоса. Наверное, это хорошо, что сейчас Руслан занят.

Обычно по вечерам мы вдвоем лежим на диване, я смотрю какой-нибудь дурацкий фильм по телевизору, он внимательно изучает какие-то таблицы с цифрами и графики. Обожаю наши уютные вечера, в мягком свете от настенных бра, с бокалом вина и вкусными конфетами. Мне безумно нравится, когда Руслан задумчиво перебирает мои пальчики на ногах, хмурит свои черные брови, поджимает губы. Последнее время у него часто появляется озабоченное выражение лица.

Свет не включаю, мне вполне хватает полоски из гостиной, поэтому быстро снимаю пальто, ботинки. Надеюсь, Руслан не потребует выйти к его друзьям, настроения нет — это раз, разбитая губа — это два. Еще подумают, что он меня избивает.

— Привет, ты чего в темноте? — он появляется неожиданно, вздрагиваю.

— Привет. А мне достаточно света. У нас гости?

— Скорей внеплановое совещание.

— Я нужна?

— Нет.