Проданная Луна

— Ну что ж, в благородстве Линье мы не сомневались, и очень рады, что не ошиблись в нем, — сказал Рощин вставая. — Отправляйтесь, Юсуп Габитович, и вы, Сергей Владимирович, освободить Линье. Попросите его прийти к нам. А в отношении вас, — добавил он, обращаясь к Диасу, — решение примет ваш командир.

Лядов и Касымов охотно отправились выполнять поручение Рощина. Спустя два часа они возвратились с Линье, искренне обрадованным счастливым спасением советских астронавтов.

До наступления лунной ночи оставалось четверо земных суток. «Циолковский» в основном уже был готов к старту; об этом позаботились альберийские астронавты, перенесшие со своего корабля радиостанцию и кое-какое оборудование. Лядов связался с Москвой и передал сводку о необычайных событиях на Луне.

Было решено лунный дом не откапывать, а в оставшееся время произвести ряд исследований и готовиться к отлету.

Линье, принявший деятельное участие в работах астронавтов, тем не менее был озабочен какими-то мыслями.

Однажды он подошел к Рощину и обратился к нему со следующими словами:

— Господин профессор! У меня нет в Альберии ни семьи, ни родственников. После того, что произошло, я не хочу возвращаться в Альберию. Не смогли бы вы зачислить меня в штат вашей научной станции? После возвращения на Землю я буду просить разрешения остаться в Советском Союзе.

— Лично я не возражаю, — ответил начальник советской экспедиции, — но, к сожалению, этот вопрос я не могу решить самостоятельно. Нужно запросить Москву.

В тот же день Лядов запросил Москву. Ответ пришел через несколько часов. Линье, согласно его желанию, зачислялся в штат научной станции Академии наук СССР. Это известие было встречено Линье и всей экспедицией с энтузиазмом.

И лишь один Диас не разделял радости астронавтов. Сознание вины перед Линье и советскими астронавтами тяготило его. Он стал еще более молчаливым и замкнутым.

Глава 39

Деятельность общества «Альберия — Луна» напоминала температуру больного лихорадкой: она переходила от внезапных скачков к столь же неожиданным спадам. Бурный подъем, связанный с очередной сенсацией по поводу нефтяных запасов на Луне, должен был, как и предполагал Оливейра, смениться опасным затишьем.

Компания, возглавляемая Оливейра, оказалась не в состоянии решить проблему массовых полетов на Луну. Согласие Ренара вернуться к работе над препаратом «комплексин» могло в какой-то степени вывести общество из тупика. Однако после инцидента с телеграммой Оливейра не решался вступить с Ренаром в переговоры. Роль парламентера взял на себя генерал Рамирес, отправившийся для веления переговоров с ученым в Эскалон.

Ренар принял генерала неохотно. Последнее время здоровье его сильно пошатнулось: допросы, пребывание в камере Центрального сыскного бюро и гибель любимого ученика Педро Гаррета не прошли бесследно. Войдя в кабинет, Рамирес увидел за письменным столом сгорбленного старика с усталым взглядом и дрожащими руками. Ренар кивком головы указал на кресло.

— Я слушаю вас, господин Рамирес, — произнес ученый.

Генерал, не имевший обыкновения смущаться, на этот раз замялся, почувствовав всю трудность своей миссии.

— Мне хорошо известны неприятности, которые пришлось вам испытать, профессор, — начал он после небольшой паузы. — Поверьте, что общественность Альберии глубоко сожалеет обо всем, что произошло. Я явился к вам, профессор, от имени будущих пионеров освоения Луны. Именно они, наши славные колонисты, положат начало массовому освоению космоса и понесут в просторы Вселенной знамя Альберии. Но нам нужен ваш препарат. Он понадобится срочно и в больших количествах, и мы не сомневаемся, что вы приложите все силы во славу Альберии, чтобы улучшить его защитное свойство.

Ренар, получивший накануне письмо из Правительственной канцелярии с аналогичной просьбой, без труда догадался о цели приезда Рамиреса и теперь терпеливо слушал напыщенную речь генерала.

— С некоторых пор, — продолжал Рамирес, — препарат потерял военное значение, поскольку противник также обладает им, и потому, я полагаю, у вас нет причин отказываться от нашего предложения.

— В настоящее время я не считаю возможным продолжать работу над препаратом, — ответил Ренар.

— Но почему же?

— Из сообщений советской печати мне, как и вам, известно, что с нашими астронавтами произошло то, чего я опасался и что пытался, к сожалению безуспешно, предотвратить — они заболели лучевой болезнью. Вам также известно, что перед отлетом всему экипажу была сделана инъекция комплексина. Как видите, препарат им не помог.

— Но массовая колонизация Луны — вопрос ближайшего будущего. Мы не имеем права откладывать ее, — неуверенно возразил Рамирес.

Ренар, взглянув насмешливо на собеседника, произнес:

— Я не владелец лунных участков и потому не могу вам посочувствовать. К тому же достижение Луны — теперь пройденный этап; я не вижу причин так спешить. Не лучше ли, чем рисковать жизнью людей, усовершенствовать наши космические корабли. Ведь на русской ракете не было излучения.