Проданная. На стороне солнца

— Не придется, — Тиа снова положила голову ему на грудь. – Я не хочу сбегать. Если наша казнь действительно станет одним из условий мирного договора, то кто я такая, чтобы снова ставить покой под угрозу? Я хочу, наконец, сделать что-то действительно хорошее. Даже если ради этого придется умереть.

Рафаэль до скрежета стиснул зубы. Опять эти ее разговоры о смерти!

Если бы он был в форме, если бы не утратил над Тиа контроль, то использовал бы силы, чтобы приказать ей бежать. Пусть ненавидит его за это, но хотя бы будет жива!

— Мы оба пытались изменить мир, Рафаэль, — сквозь полудрему прошептала она. – Может, это и есть наш шанс?

***

— Рафаэль, — голос Тиа дотянулся до него сквозь сон. – Вставай.

Он открыл глаза и увидел Тиа, нависшую над ним. Рафаэль не сразу вспомнил, где находится, но ему было достаточно того, чтоонарядом, чтобы улыбнуться. Столько безумно долгих месяцев он провел в ее поисках, что теперь, видя Тиа рядом, приходилось спрашивать себя – а не сон ли это?

Но вот Тиа встала, потянув его за ладони, и Рафаэль увидел решетку, что открылась его взору. А по ту сторону камеры ждали знакомые лица.

— Приговор вынесен, — объявил Гекар. Сейчас он был одет в темную строгую мантию и рубашку с высоким узким горлом. Волосы собраны в тугой высокий хвост. Руки он благовидно сложил перед собой. Держался ровно, статно, но все же нервничал. Будто на него легла ноша, которую он сомневался, что сможет принять.

Рафаэль взял Тиа за руку, и они вместе встали напротив визитеров. Лицом к лицу, разделяемые решеткой.

— Ясна жива и здорова. Мы проверили ее десятками способов, но ни один не выявил ничего подозрительного. Ее взросление замедлилось до естественного. И она уже в пути в ближайший не разрушенный храм Лунного Стража – в провинцию Портэ.

Тиа шумно выдохнула и чуть склонилась вперед от облегчения. От Рафаэля не укрылось, как от этого зрелища на губах светловолосой чародейки, что стояла по правую руку от Гекара, зародилась добрая улыбка.

Антинуа? Кажется, так ее имя.

— Она уже отбыла? И нам даже не позволили проститься, – Рафаэль вновь впился взглядом в строгое лицо Гекара.

— Не думаю, что это хорошая идея. Ясна… Почти ничего не помнит о себе.

Сначала эти слова показались кинжалом, прокрученным в сердце. Но чем дольше Рафаэль думал об этом, тем яснее понимал – так будет лучше. Девочку не будут преследовать кошмары о том, что она сделала.

— Совсем ничего? – дрогнувшим голосом спросила Тиа и приблизилась к решетке. Вцепилась в нее дрожащими пальцами.

— Она знает только то, что детство провела в лесу. Помнит, что ей там нравилось, но не больше. Может, она знает, что у нее есть родители, но не помнит их лиц.

Рафаэль погладил Тиа по плечам. Он не понимал, чего в нем сейчас больше. Радости или тоски.

— К лучшему, что воспоминания Ясны канули в лету, как и Солнцеликая, - Гекар искоса посмотрел на чешуйчатую спутницу. — Драконорожденные отреклись от своей богини.

Тиа заметно вздрогнула. Сам Рафаэль удивленно вскинул брови. В мире грядут большие перемены, раз уж даже ящеры готовы отказаться от былых взглядов.

— Эта ненависть не отразится на Ясне? – взволнованно спросила Тиа, а Гекар качнул головой:

— Я уже говорил, что буду ее защищать. Я не забираю обещания и сделаю все, что в моих силах. Уже решено дать Ясне новое имя, а о том, где именно она будет теперь жить, знают единицы.

Тиа удовлетворенно кивнула.

— Что касается вас, — продолжил Гекар, и алая драконорожденная по левую руку от него сделала шаг к камере, чтобы лучше видеть лица пленников, — суд приговорил вас к казни. Обоих.

Уголки губ дернулись вверх. Рафаэль знал, что так будет. Тиа тоже не выглядела удивленной. Наоборот, столько спокойствия она давно не излучала.

— Однако…

Рафаэль крепче сжал руку Тиа, а Гекар продолжил:

— Однако вы оба внесли огромный вклад в победу над Воем Ночи и Царицей Мечей. Этого нельзя отрицать.

Алая драконорожденная заговорила. Рафаэль не понимал ни слова на этом грубом, рявкающем языке. Он опустил глаза от чешуйчатой морды и вдруг понял, что у драконорожденной нет одной руки.

— Джараха говорит, что без нас этого сражения бы и не случилось вовсе, - перевела Тиа, глядя собеседнице в глаза. – Наши грехи велики, но и люди, и драконорожденные признают, что исход битвы мог бы быть иным, если бы не наша помощь.

— За тебя, Рафаэль, многие особенно просили. Твоей пощады жаждут сотни людей и вампиров, - рассказывал Гекар. – Но драконорожденные…

— А что насчет Тиа? – перебил он. – Она провинилась меньше меня. Неужели хотя бы ее нельзя пощадить?

Тиа одним видом показывала, что не примет подарок. Гекар удрученно качнул головой. Драконорожденная зарычала.

— Невозможно. Вы насолили слишком многим, - вздохнул Гекар. — Некоторые винят Тиа больше, чем тебя. Люди ненавидят ее за то, что выносила сосуд богини. Драконорожденные – за то, что укрывала Ясну от них, и не сумела вовремя остановить «белого монстра», пожалев его. Это бы предотвратило переплетение сознаний Воя Ночи и Царицы Мечей в Ясне. Ты же, Рафаэль…

— Просто чудовище, – кивнул он и улыбнулся.