Проданная на Восток (СИ)

Орхан нахмурился, явно не ожидая подобного поворота и, не дотрагиваясь до листа, пробежал текст глазами, бормоча под нос на анурском:

— Не нападать друг на друга ни на море, ни на суше, содействовать… не вредить… Пожаловать… Что?!

Он вперил возмущенный взгляд в Вильхельма:

— Да ни за что в жизни я не соглашусь на подобные обязательства!

Агата даже подалась вперед, чтобы заглянуть в бумагу и понять, что именно так возмутило Орхана.

— Пожаловать кириосу ди Морену должность капитана, два судна… то есть три, и возможность набирать команду в Шарракуме, — невозмутимо проговорил Вильхельм и осклабился. — Кириос ди Морен, если вдруг кто-то не понял, — это я. А вы, многоуважаемый господин Орхан, болтаетесь посреди моря в совершенный штиль, и спрятаться от этих обязательств возможно разве что на дне морском.

— Я не позволю какому-то пирату хозяйничать в моих водах и в моем порту, — взмахнул рукой Орхан и грозно отбросил бумаги прочь. вскочил на ноги.

— Кажется, господин аль Гаффар подзабыл, кому обязан своей жизнью? — вкрадчиво спросил Вильхельм, тоже поднимаясь из-за стола. — Или может быть тебе напомнить, что за тобой еще должок после той дряни, что ты подмешал в свой кальян?

— Вильхельм, — окликнул его Джонотан, тоже поднимаясь.

Агата, изнывающая от жары и неудовлетворенного желания, поймала насмешливый взгляд отца, который явно наслаждался назревающей дракой, не выдержала и хлопнула со всей силы ладонью по столу:

— Сели все! — тут она поднялась на ноги, гневно глядя на мужчин. — Подпишите уже это соглашение и дайте мне выпить!

— Агата! — воскликнул ди Эмери.

— О, боги! — Агата закатила глаза, обмахиваясь рукой. — Я просто хочу воды и выйти подышать воздухом хотя бы на солнцепеке на палубе!

— Но я не могу… — начал было Орхан.

— Просто добавьте пункт, где вы можете украсить его головой, — Агата указала на Вильхельма, — в капитанской треуголке вашу ограду, если он будет пиратствовать в ваших водах в должности капитана.

— Рыбка моя, ты совсем меня не любишь, — Вильхельм закрыл лицо руками, но его плечи явно дрожали от смеха, а не от сдерживаемых рыданий.

Она окинула гневным взглядом всех присутствующих и, подхватив со стола кувшин с водой, гордо вышла на палубу.

— Хорошо, что я на ней не женился, — успела расслышать Агата до того, как захлопнулась дверь.

Вот ведь… мужчины!

Она сердито прошла по палубе и устроилась в тени мачты на свернутых канатах. Здесь тоже было жарко, но после всего произошедшего оказалось необычайно приятно сидеть вот так, просто отпивая теплую и солоноватую воду с привкусом деревянной бочки прямо из горла, как пират. Не ром, конечно, но можно на мгновение представить себя совершенно свободной от норм и правил. Пожалуй, такой свободной, какой она никогда и не была.

Хотя забот она себе этой безумной сделкой прибавила. Но отец так хотел торговать с Востоком одним из первых, что она не могла… хотя бы не попытаться! Только одним богам известно, чем на самом деле закончится эта сделка.

Но самое время проявить все знания, переданные отцом, она не зря провела все детство, слушая его переговоры и ухищрения, на которые тот шел, чтобы выторговать себе условия получше. Путь Орхан не надеется, что сумеет обвести её вокруг пальца!

Солнце грело кожу, корабль мягко и едва заметно покачивался, и, запрокинув голову, Агата бездумно наслаждалась неожиданной тишиной и покоем. Только где-то впереди начинали клубиться облака и появлялась надежда на ветерок.

— Вот ты где.

На нее упала тень, и Агата вскочила на ноги, машинально приглаживая волосы и расправляя складки на платье, по голосу узнав отца: все-таки некоторые привычки не просто побороть. Вот и сейчас она замерла было, чувствуя себя провинившейся, но потом вздохнула и улыбнулась.

— Садись, отец, — она опустилась обратно на свернутые канаты и похлопала рядом рукой. — Кто-то в каюте остался в живых? Впрочем, все равно. Хочешь воды?

— Не пытайся казаться более дерзкой, чем ты есть, — усмехнулся отец, сев рядом и принимая из ее рук кувшин. — В чем я могу быть точно уверен, так это в том, что образование я тебе дал блестящее.

Было странно и даже немного неловко слышать это от отца, но все равно приятно: долго же ей пришлось ждать его похвалы.

— И я всегда была тебе за это благодарна, — тихо проговорила Агата, украдкой разглядывая отца.

Тот выглядел бледным и уставшим, на лбу, покрытом испариной от жары, пролегли глубокие морщины, но выглядел он намного лучше, чем во время их разговора в доме Орхана. Его глаза смотрели цепко и ясно и в них больше не было страха и неуверенности.

— Я должен извиниться перед тобой, Агата, — начал он и сделал предупреждающий жест рукой, когда она вскинулась было, чтобы возразить. — Должен-должен. И за то, что не был внимателен к твоим просьбам, и за то, что столько лет скрывал от тебя правду… Хотя видят боги, я и сейчас бы предпочел, чтобы ты не знала правды о том, что произошло много лет назад. Я делал это ради того, чтобы ты никогда и ни в чем не нуждалась и… впрочем, наверное, я раскаиваюсь.

Он помолчал немного, словно решался, и наконец сказал: