Проданная невеста

А значит, ни в какое свадебное путешествие они с Антоном не поедут. Пропали путевки! Пока-то сделают новый паспорт… Нет, ну куда, куда, куда можно было его запрятать?! Тварь, сволочь, мерзавка!

Мало того что на свадьбе ей все нервы вымотала, так и медовый месяц изгадила! Вместо того чтобы наслаждаться поездкой с любимым по миру, она теперь должна, как дура, сидеть дома и тупо ждать, пока папа организует все заново!

Наташа яростно выдернула из стола ящик и перевернула его содержимое на пол. И здесь нет проклятущего паспорта! Она вытряхнула на пол второй. Следом полетел и сам ящик.

— Викуля, ты чего буянишь? — в дверях стоял Антон и ласково улыбался. — Лучше вспомни наконец, куда ты положила паспорт.

— Да не помню я! Не помню! — в сердцах заорала Наташа. Как же они все достали с этим идиотским вопросом! — То есть я-то помню, что положила его в сейф, — произнесла она уже спокойней. возвращаясь к роли сестры. — А вот почему его там нет — не знаю!

— Может, его Наташка стащила? — предположил Антон. — Надо ей позвонить. Хотя нет — по телефону не ответит. Нужно съездить в клинику и душу из нее вытрясти, если не признается, куда спрятала паспорт.

— Нет! — пискнула Наташа сорвавшимся голосом. Если он сейчас надоумит родителей… — Илья Алексеевич говорил, что Наташку нельзя беспокоить… Что иначе… Иначе, — в панике лопотала она,— сорвем все лечение. Да и не могла сестра взять мой паспорт!

— Не могла?! А по-моему, подлость как раз в духе этой бешеной гюрзы! — на последних словах Антон презрительно, чуть ли не с отвращением скривил красивые губы.

На Наташу словно вылили ушат ледяной воды, и она едва не задохнулась от возмущения. Это он кого бешеной гюрзой назвал?! Ее?! С языка были готовы сорваться десятки самых грязных ругательств, Наташа сдерживалась из последних сил.

— Ну хорошо, Викуль, давай просто позвоним ей, — Антон обнял ее за талию, нежно прижал к себе, шепча на ухо заговорщически и… безумно эротично. — Наверняка паспорт взяла эта тупая мразь – думала, что так вовсе лишит нас медового месяца. У нее ж мозгов, что у курицы — только на мелкие пакости и хватает.

Наташу трясло и, кажется, она задыхалась уже реально. По крайней мере, набрать воздуха в легкие никак не могла. Хотелось вцепиться Антону в красивое личико и разодрать его до крови, до мяса, до кости. Вот, значит, как он относится к ней? Пальцы крючились сами.

Нет, Ната, спокойно. Спокойно! Он же думает, что говорит с Вичкой. И просто подыгрывает ее ненависти к ней. Конечно, именно так! И чего распереживалась. Наташа наконец вздохнула полной грудью.

— Вика, вы здесь везде посмотрели? — раздался с порога отцовский голос.

Наташа вздрогнула всем телом. А когда папин взгляд остановился на куче хлама, вытряхнутого из ящиков, у нее чуть не потемнело в глазах. Вика никогда бы не обошлась так со своими вещами.

— Дочка, что с тобой? — в голосе отца звучала тревога.

— Папочка, я случайно… уронила.

Наташа пулей кинулась складывать барахло обратно в ящики. Антон помогал ей.

— Вика-Вика… Не хватало только, чтобы и ты стала вести себя как Наташа… — печально прошептал Станислав Викентьевич, выходя за порог.

Глава 4

Завтрак тоже принесли в покои. Но едва Вика допила последний глоток напитка, здорово похожего на кофе, но все же немного отличающегося от земного, явился Блайвор. Со старинным фолиантом в руках.

Зашел изнасиловать ее по пути из библиотеки?

Шутки шутками, а чашка почему-то выскользнула из рук и, по закону подлости, конечно же, разбилась. Ну вот, теперь она еще и разозлила хозяина замка — чашка была достойна царского сервиза — он вряд ли готов терпеть убытки от непрошеных гостей.

Вика принесла извинения, не слишком надеясь, что они будут приняты. Но злости в синих глазах, как ни странно, не было вовсе. Блайвор улыбнулся одними губами, вручил ей книгу и стал собирать с пола осколки — почему-то сам, слуг не позвал. Затем, сложив черепки на низком столике, за которым она завтракала, принялся прилаживать один к другому. Склеить, что ли, хочет? Впрочем, они у него прекрасно прилипали друг к другу и без всякого клея.

Вика наблюдала за его действиями как завороженная. Что за чудеса? Неужели какая-то магия?

В итоге не хватило крошечного осколка — снаружи чашки осталась выбоинка. Блайвор шарил по полу внимательным взглядом. Но Вика заметила кусочек фарфора первой — он отскочил к окну, метнулась за ним, едва не уронив книгу. Да что ж за невезение сегодня — неуклюжей-то она никогда не была.

Прижав палец к осколку, подняла его с пола и протянула мужчине. Тот снял осколок с пальца едва заметным касанием. Но взгляд — он снова обжег, хотя, возможно, всплыл в памяти и наложился тот вчерашний, и Вика непроизвольно отпрянула. Блайвор холодно усмехнулся. Вот теперь его взгляд стал если не злым, то жестким уж точно.

А провоцировать-то его явно не стоило.

Он вставил осколочек на место и сжал чашку в руках. «Красивые у него руки, — невольно подумалось Вике, словно этой мыслью она хотела извиниться за свое поведение, — что называется — музыкальные».