Проданная невеста

Руслан, свежий, с мокрыми волосами, зачесанными назад, как у гангстера, появился на пороге. Он переоделся: черные брюки, белая сорочка… и черный шов на щеке.

— Почему мне не приготовила? — поинтересовался он, мрачно оглядев одинокую тарелку на столе, кофе и столовые приборы.

Он сможет есть? Я посмотрела на щеку. С такой раной ему и есть будет больно, и курить, и разговаривать…

— Могу сделать. Мне не сложно.

Я вернулась к плите. Яичница-глазунья из двух яиц, желтки присыпанные свежемолотым перцем. Не знаю, понравится ему или нет — делала, как себе.

Разбила пару яиц и смотрела, как густеет белок.

— Ты правильно сделала выбор.

Я чуть дернула головой, прислушиваясь, но не обернулась.

В его рубашке, босоногая, с кулинарной лопаткой в руке беззаботно стояла, пряча потускневшее от грусти лицо.

— Он играет с тобой, — продолжил Руслан. — К сожалению, с собой тоже. Морочит голову, а ты не понимаешь. Зверь никого не любил. Никогда. Каждый день новая девушка, ни в одну он не влюбился. Всех бросил. Некоторых беременными, а мне приходилось улаживать проблемы за ним…

Не знаю, где правда, но чернил брата он не стесняясь.

— А ты? — хмыкнула я.

— Что я? — раздражение.

— Влюблялся?

— Оставь эти разговоры кому-нибудь другому, — посоветовал он. — У меня два приглашения на вечер. Идем вместе. Оденься, как полагается. Вещи тебе скоро привезут…

Я переложила яйца на тарелку, поперчила, и поставила перед ним.

— Руслан, — я немного торопливо сказала и выдала, что хочу что-то попросить, что мне это важно. — Я могу забрать вещи из «Авалона»?

— Что именно тебе нужно?

Ясно. Поехать туда самой он не разрешит.

— Мамину коробку, она в моей комнате. И свадебную сумочку, она осталась…

В номере для новобрачных, прежде чем Руслан туда не вломился и не вытащил оттуда.

— Я понял, все будет.

Я села напротив. Смотрела, как он ест, подцепляя куски. Жевать ему было больно. Один из желтков лопнул, и аппетитно потек по тарелке. С волчьим аппетитом сама набросилась на еду.

Вещи привезли через час. Руслан забрал их и кивнул мне, мол, иди за мной. В глубине пентхауса, он открыл дверь — это оказалась небольшая спальня.

— Пока будешь жить здесь.

Я вопросительно уставилась на него, но ничего не спросила.

На душе стало легче.

У меня будет отдельная спальня… После того, как я решила остаться сама, он дал больше свободы.

Я села на кровать.

— Сама решишь, когда будешь готова, — добавил он, передавая одежду.

Платье в чехле было до пола, когда я сняла его, застыла от изумления. Настоящее вечернее платье — черное, с блесками и открытым декольте. В таких платьях, наверное, только на ковровых дорожках появляются. В пакете было белье — к счастью, не слишком сексуальное.

Я приняла душ и избавилась от надоедливого свадебного белья.

Я надела его: ткань села вплотную на бедрах, слегка расширяясь к низу. Добавила туфли на шпильке и покрутилась перед зеркалом. К платью прилагалось меховое манто — на улице вечерами уже холодно. Черный мех переливался, как живой.

Косметику принесли тоже. Я сумела накраситься сама — не так профессионально, как стилист, но сносно. Копировала я ее работу: темные глаза, выразительные ресницы, а к губам подобрала нежный розовый оттенок. Волосы убрала наверх и заколола свадебными шпильками, которых осталось тут в достатке.

Я наводила последние штрихи, когда в спальню вошел Руслан.

Черный костюм, белая сорочка, он застегнул запонки с бриллиантом и поставил на кровать футляр с украшением. Я решила, что это старый подарок с рубином, но когда он поднял крышку, то ахнула.

— Ого…

На дне черного футляра лежало бриллиантовое ожерелье.

— Повернись, — застегивал он его сам.

В полумраке сверкнули бриллианты — будто свет рассыпался.

Ожерелье подходило к его запонкам.

Наверное, это специальный комплект. К нему только девушки меняются. Сегодня это я.

Но когда украшение оказалось на шее, я забыла про сарказм и задержала дыхание. Бриллианты выглядели ошеломительно.

— А куда мы идем? — заинтересовалась я, оглядев нас обоих.

Выглядели мы, как киноактеры из старых фильмов: роскошно и со вкусом. Черное-белое, строгое, со всполохами бриллиантов.

— Увидишь, — пообещал он и улыбнулся.

Его даже черный шов на щеке не портил.

Глава 8

Я выглянула в окно с заднего сиденья авто, и выдохнула, пораженная архитектурой незнакомого здания:

— Это что?

Мы были в центре. Подъехали к главному входу — к мраморному огромному крыльцу. Нас встречали. Народа полно! Из машин выходили мужчины в костюмах и дамы в платьях, сновала прислуга, то услужливо придерживая чью-то дверь, то дамскую шубку. Толпа ручейком текла по ступеням вверх — к мощным белым колоннам.

— Опера.

Я обернулась, пытаясь понять не шутит ли он. Руслан был предельно серьезным.

— Мы идем в оперу? — переспросила я. — Здесь всегда такой ажиотаж?

— Сегодня выступает легендарная певица. Мировая звезда. Ты не любишь оперу?

— Не знаю, — я пожала плечами, наблюдая, как нарядные люди бредут под арку входа. — Не слушала…

— Идем.