Проданная (СИ)

Невий на удивление равнодушно пожал плечами. Нет, он совсем не казался убитым горем сыном. Выглядел так, будто просто пожертвовал фигуру на игральной доске, не больше. Это было настолько дико…

Ложь. Все ложь! С таким лицом можно только лгать! Я видела, каким лицемерным он может быть. Он издевался надо мной, хотел посмотреть на мою истерику. Ждал рыданий.

Невий желчно усмехнулся:

— Ты не веришь…

Я покачала головой:

— Потому что это бессовестная ложь.

Он сделал шаг в мою сторону:

— Ты дерзишь? Обвиняешь меня во лжи? Или отупела от горя?

Он неожиданно присел рядом, вцепился в мой подбородок, вынуждая смотреть в его лицо:

— Все, Лелия. Все. Беззаботная жизнь закончилась. Или ты воображала, что так будет всегда? Покои, прислуга… Может, ты мечтала о вольной? Ну? — он внимательно смотрел мне в глаза. — Мечтала? Признайся!

Я молчала. Чувствовала себя так, будто летела в бездонную пропасть. Бесконечный вечный полет, от которого съеживается все внутри.

Он продолжал:

— Конечно, мечтала. Надеялась, что в кабинете управляющего уже припрятан подписанный документ. А что потом? Как ты представляла? Что будет потом? — Невий поглаживал большим пальцем мою щеку и говорил так, будто хотел услышать занимательную историю, для удовольствия. — Что мой отец признает твоего ублюдка? Полукровку? А может, обнаглела настолько, что мечтала о том, что Квинт Мателлин, истинный высокородный, женится на тебе? На грязной рабыне? Подстилке? Ну же, — он схватил меня за руки и тряхнул, — говори! Мечтала, что твой ублюдок подвинет меня?

Я покачала головой:

— Никогда.

И это было правдой. Я мечтала только о том, чтобы оставаться со своим ребенком и его отцом. Жить тихо и спокойно.

Он ударил меня по щеке. Звонко, наотмашь. Лицо зажгло, я невольно приложила ладонь, стараясь унять боль. Пригнулась к полу, пытаясь стать как можно меньше.

Невий поднялся. Подошел к бару в углу, плеснул в стакан. Я разогнулась, как пружина, кинулась к дверям. Дергала за ручку, но они не поддавались — было заперто на замок. Я замерла, вжалась в инкрустированные створки. Если бы только знать, где скрыт тайный ход. Он наверняка есть. А, может, и не один. Юркнуть в темноту и сбежать. Но я не знала.

Невий хлебнул настойку флакк, подержал напиток во рту, наконец, сглотнул и неспешно направился ко мне:

— Я уже усвоил, что в твоем присутствии надо держать двери покоев закрытыми. Теперь я твой хозяин. Как и должно было быть с самого начала.

Он надвигался на меня, а я озиралась, ища глазами, куда отступать. Разве что в купальню. Но и там я лишь загоню себя в угол. Комнаты заперты.

Я покачала головой:

— Еще не истек срок траура. Вы мне не хозяин.

Невий остановился, какое-то время прожигал меня глазами. Отшвырнул бокал прямо на пол и направился ко мне. Я взвизгнула, побежала прочь, но он очень быстро поймал подол моего платья и прижал меня к стене, держа за горло:

— Так ты законница? Будешь учить меня правам? Рабыня? Или ты возомнила себя имперкой, нацепив имперскую тряпку?

Он снова ударил меня. Сейчас было еще больнее. Но мне казалось, что теперь это не имело никакого значения. Очень-очень медленно меня накрывала неизбежная реальность, невыносимое осознание того, что все это не игра, не сон, не выходка высокородного чудовища.

Невий вновь провел пальцем по моей щеке:

— Сначала я хотел отдать тебя принцу Эквину, как и предполагалось. Только сперва выскрести из тебя твоего живучего ублюдка, разумеется.

От ужаса у меня перехватило дыхание. Я забилась в его руках, но пальцы лишь сильнее стиснули горло.

— Но я решил, что это будет неправильно. Его высочество удовлетворится другой рабыней. Ведь вы все одинаковые. Или нет? — Он вновь провел пальцами по щеке, вгоняя в животное оцепенение. — Я просто не могу так легкомысленно распорядиться любимой рабыней моего отца. Из глубокого уважения к нему. Я должен принять это бесценное наследство, чтобы самому понять, чем ты так пленила его.

Рука Невия легла на мое бедро, задирая платье. Пальцы впивались в кожу. От него несло дарной. Свежий едкий запах. Я трепыхалась, пытаясь вырваться, качала головой:

— Нет! Пожалуйста! Умоляю, не надо, господин!

Он на мгновение отстранился:

— Господин? Только что ты отрицала это. — Невий усмехнулся: — Шлюхи! Кто вас имеет — тот и господин!

Он дернул ворот, оголяя мою грудь, вцепился, сминая. Сейчас это казалось особой пыткой, потому что соски стали слишком чувствительными. Я визжала, боролась изо всех сил, но что я могла? Невий задрал платье до пояса, и его рука уже шарила у меня между ног. Вторгаясь, причиняя боль. Он ухватил мои запястья одной рукой, прижал к стене и смотрел, как меняется мое лицо, когда он погружал в меня палец. Я извивалась, отчаянно пытаясь освободиться, хоть и понимала, что это бесполезно. Это был инстинкт. Такой же, как чувство самосохранения. И я готова была биться до последнего, пока не охрипну, пока не кончатся силы. Если бы я могла — убила бы его, защищаясь.