Проданная сводным братьям (ЛП)

Яркая голубизна глаз Хонор, когда она смотрит на меня, почти заставляет меня запнуться на полуслове. Меня до сих пор поражает, что она выросла такой великолепной женщиной. Весь мир должен быть у её ног, но очевидно, что жизнь далась ей нелегко.

— Мы не согласимся на неделю, — заявляет Килиан. Очевидно, он не видит иронии в том, что минуту назад сказал, что Лайл не имеет права говорить за всех нас троих.

— Давайте мы сразу всё проясним, — предостерегаю я. — Это переговоры. Если мы сократим срок с месяца до недели, тогда, возможно, Хонор сможет дать нам то, что мы хотим.

Килиан усмехается.

— Например, что? Мы уже купили право использовать её тело так, как сочтём нужным, в течение месяца, — он допивает остатки скотча. — За исключением всего этого дерьма в контракте о стоп-словах и жёстких ограничениях.

— Так, может быть, мы могли бы… — я так и не успеваю закончить предложение.

Килиан с силой ударяет стаканом по столу рядом с собой и наклоняется вперёд, его глаза сверкают. Чёрт.

— А вот это может быть интересно. — Он склоняет голову набок, рассматривая женщину, сидящую перед ним. Насколько я знаю Килиана, его мозг анализирует всё, что он о ней знает, и решает, за какие рычаги нажать. — Маленькая Воробышек мучается чувством вины из-за неуместности этой ситуации. Как же это неправильно, что мальчики, с которыми она играла в детстве, засовывали свои члены в каждую её дырочку, и как ей это нравилось, что она кончала по нескольку раз. Она хочет денег, но не может смириться с мыслью о том, что ей придётся неделю мучиться чувством вины и стыда. — Его тёмные глаза скользят по мне, а затем по Лайлу, как будто он хочет убедиться, что мы внимательно слушаем его. — Так что, если мы избавим тебя от чувства вины и стыда, Хонор? Ты соглашаешься на отсутствие ограничений и стоп-слов; таким образом, мы можем взять всю вину на себя. Всё, что тебе нужно сделать, это подчиниться нашей воле. Расслабиться и принять это. Притворимся, что мы незнакомы… как будто ничего этого никогда не было.

Это больной и извращённый взгляд на вещи, но Килиан всегда был очарован человеческой психологией. Забавно, что он может читать других людей, как открытую книгу, но не может понять ни слова о своей собственной психике.

Хонор отшатывается от меня. Поверх её головы я вижу, как хмурится Лайл.

— Это прекрасно, — повторяет Килиан, самодовольно ухмыляясь.

— Я… я не могу… — заикается Хонор, и я понимаю, что для неё в этой комнате есть только один мужчина. Мы с Лайлом отошли на задний план, и её взгляд был прикован к Килиану.

— Ты можешь, — рычит он. — Ты была достаточно храброй, чтобы пройти через это с самого начала. Это ключ, Воробышек. Всё, что тебе нужно сделать, это сказать «да», и ты сможешь войти в эту дверь со всем, что тебе нужно. Ты не зря пожертвовала своей девственностью, — я начинаю протестовать, но никто из них не обращает на меня внимания.

— Я не буду, — настаивает Хонор. — Вы не можете заставить меня делать что-либо против моей воли.

— Конечно, мы не можем… Но это не будет против твоей воли, не так ли? Нет, если ты согласишься. В чём дело, Хонор? Ты боишься, потому что знаешь, что тебе это понравится? — он наклоняется вперёд и кладёт руку ей на бедро, забираясь под мягкую ткань платья. Хонор качает головой, но не отстраняется от его прикосновения.

— Тебе нравилось, когда Лайл трахал тебя в глотку, — безжалостно продолжает Кил. — Тебе нравилось, когда Нейт овладевал твоей киской. Я видел, как ты кончала. Тебе нравилась каждая минута этого, — он пприближается к кровати, отодвигая Лайла в сторону. Его лицо находится в нескольких дюймах от лица Хонор, а его рука скрывается под её платьем.

— Тебе даже понравилось, когда я трахнул тебя в задницу, — голос Килиана тих и убийственен. Я едва слышу его, но, судя по тому, как Хонор дрожит рядом со мной, я знаю, что она прекрасно его слышит. — Какой девушке это понравится? Ты должна была испытывать страх и отвращение, но кончила, как дикая кошка. Ты была чертовски мокрой, — он делает резкое движение рукой, и комнату наполняет вздох Хонор. — Ты всё ещё такая.

Её глаза остекленели, когда он погладил её под платьем.

— Я разумный человек. Так что я постараюсь облегчить тебе задачу. Если ты согласишься на неделю, можешь притвориться, что мы незнакомы. Ты можешь притвориться, что ненавидишь то, что мы с тобой делаем, если тебе от этого станет легче. Борись с нами. Кусай нас. Мне всё равно. Ты можешь притвориться, что тебя похитили и заставили, если это сделает всё это более приемлемым, — Кил опускает взгляд между ног Хонор, как будто там происходит что-то, открывающее новую истину. — О, тебе нравится эта идея, не так ли? Тебе это очень нравится.

Ноги Хонор дрожат, а спина выгибается, когда Килиан усердно работает над ней. Её рука опускается на моё бедро, сжимая, пока она борется с растущим давлением. Затем её ногти впиваются в меня, и она вскрикивает.