Прам мгновенно развернулся, поднял щит, вынул огромный палаш, и, размахивая им, со свирепым выражением лица бросился на догоняющую нас толпу, посреди которой гарцевал на вороном коне черный рыцарь. Сразу стало понятно, что никто не хотел получить подбитый глаз, перелом руки или ребер, поэтому толпа загалдев, волной покатилась обратно, расступаясь и выдавливая из себя черного рыцаря с красным щитом, на котором чернели три льва. Вооруженные дубинками дворовые люди, на которых не было доспехов, встали полукругом, расчищая улицу под предстоящее поле битвы своего сеньора с каким-то пришлым рыцарем, посмевшим бросить ему вызов. Прам осадил гнедого, поприветствовал противника, дождался от него ответного приветствия и провозгласив: “Жизнь во имя чести”, дал шпоры своему коню. Черный рыцарь тоже что-то прокричал, но я не расслышал, так как слова сразу потонули в одобрительном гуле его челяди. Рыцарь оказался гораздо менее искушенным бойцом, чем Прам, который первым же ударом палаша выбил своего противника из седла. Но, видимо, здесь не привыкли проигрывать, тем более каким-то одиночкам, поэтому как только Прам повернулся спиной к толпе, его тут же оглушили огромной колотушкой. Поверженного таким нечестным способом противника связали и, перекинув поперек гнедого, повезли в сторону замка, мимо которого, мы прошли без малого два часа назад.