Продать душу

– Я не могу сказать, кто я, – холодно промолвил он, не замедляя шага. Ветер доносил его голос словно издалека. – Да тебе этого и не нужно знать. Пока.

– Но хоть скажи, как тебя зовут? – раздраженно потребовал я, задетый пренебрежительным тоном. Что за нелепые тайны?!

Раздался приглушенный смешок, за которым последовали слова, буквально пропитанные иронией:

– О, у меня множество имен! Которое назвать?

Я уже не ощущал страха, злость затмила все другие чувства. Кем он себя воображает?! Тайным агентом?!

– Да хоть какое! – решительно воскликнул я. – Назови то, которое считаешь самым важным.

– Ого! – он снова на долю секунды обернулся, вновь мелькнула его недобрая улыбка, и дрожь пробрала меня до самых костей. – Ты многого хочешь! Это имя слишком личное, его я открываю лишь избранным.

– Ну-ну, – фыркнул я, силясь придать собственному тону надменность. – Тогда назови любое.

Он мгновение помедлил, задумавшись.

– Что ж… пускай будет Дон. Устроит?

Я презрительно пожал плечами и хмуро прокомментировал:

– Дон – значит, господин? Дон Карлос…

– На счет Карлоса ничего не знаю, а господин вполне подходит, – весело откликнулся Дон.

Я только молча стиснул кулаки. Раздражение достигло точки взрыва, и я изо всех сил пнул ближайший камень, просто чтобы выплеснуть накопившийся гнев. Почему-то мне не хотелось избавляться от душащего меня бешенства самым простым способом, к которому я прибегал обычно в подобных ситуациях – а именно, провоцированием драки с обидчиком. Чутье подсказывало, что исход такого столкновения будет предрешен заранее, и я не стану победителем…

Мы вошли в подъезд одного из домов, внутри было темно и сыро. Я зябко поежился, ловко перепрыгивая сразу через несколько ступеней. Темнота не мешала мне ориентироваться в пространстве, я слишком часто безлунными ночами разгуливал по таким вот неосвещенным лестничным клеткам…

Дон тоже двигался легко и бесшумно, словно совершал подобные прогулки каждый вечер (а впрочем – почему бы и нет?). Он пешком поднялся на третий этаж (я, конечно, следовал за ним безмолвной тенью) и толкнул дверь напротив лифта. Не постучался, не позвонил, а просто толкнул, и дверь, к моему удивлению, оказалась незапертой. Дон скрылся в недрах квартиры, я, немного удивленный, поспешил за ним.

Я не успел толком осмотреться – мой спутник чересчур быстро пересек узкую прихожую и вошел в комнату. Когда я в свою очередь переступил ее порог, Дон уже стоял напротив распахнутого настежь окна.

Воспользовавшись короткой передышкой, я оглянулся с затаенным любопытством. Чересчур темно, деталей не разглядеть, однако даже столь скудное освещение позволяет с уверенностью утверждать: в этой комнате нет ничего особенного. Обыкновенная комната с обыкновенной обстановкой. Я невольно испытал разочарование: я-то ожидал увидеть нечто интригующее! Может быть, озаренный свечами зал со стариной мебелью, или каменные стены, или еще что-нибудь в таком же духе… А здесь – простые диваны и шкафы, приобрести которые можно в любом специализированном магазине!

В распахнутое окно ворвался порыв ледяного ветра, и я вздрогнул от холода, недоуменно нахмурился: что стремится высмотреть этот Дон в глухой темноте? Чего он ждет?

– Пора… – едва слышно шепнул тот, о ком я сейчас думал, и все так же негромко добавил: – Идем! Повторяй за мной!

Почему я не мог противиться силе его тихого голоса?! Я, которого боялась вся наша компания, я, душа многих далеко небезобидных предприятий?! И, тем не менее, я не мог…

Дон легким прыжком, который сделал бы честь и цирковому акробату, забрался на подоконник и, не оборачиваясь, быстро махнул рукой, безмолвно приказывая следовать за собой. Я покорно шагнул вперед и вдруг, словно разом очнувшись, попятился. От ужаса я мгновенно покрылся липким потом, и от этого морозный ветер стал казаться еще более холодным и сырым.

– Ты что?! – хрипло заорал я. – Ты спятил?! Я не собираюсь кончать жизнь самоубийством! И не буду составлять тебе компанию в этой затее!

Я ожидал от нашего похода любого поворота событий вплоть до участия в кровавом побоище, но такой исход все-таки явился неожиданностью – причем крайне неприятной. Я далеко не святой (мягко говоря), многое испытал, несмотря на молодость (в конце концов, что такое для мужчин в наше время двадцать семь лет?), но никогда, даже в самые неприятные минуты своего существования, не помышлял о самоубийстве. Каждому из нас дарована уникальная возможность думать, чувствовать, дышать… да что угодно! И добровольно лишать себя всего этого?!

– Я похож на самоубийцу? – холодно осведомился Дон и наконец соизволил обернуться.

Я немного остыл и, поежившись под его неподвижным пронзительным взглядом, нехотя ответил, пытаясь смотреть куда-нибудь в сторону:

– Да вроде нет. Но мне показалось, ты собрался выпрыгнуть в окно…

– Так и есть, – тут же согласился он.

Я от удивления снова взглянул на собеседника. Выражение его красивого, будто мраморного, лица оставалось совершенно невозмутимым.