Продавец фокусов

- В это время по улице прошли пьяные подростки и чуть не изуродовали мою машину, - продолжил свой рассказ Илья. - Следом подкатил "Мерседес", из которого вышли Доктор и Лариса. Семен вошел в ателье, а мадам Ренар осталась возле автомобиля. Доктор выскочил из дверей, как ошпаренный, и они быстро уехали. И вот тут-то на крыльцо вышел высокий бородатый человек. Он настороженно оглянулся по сторонам, запер дверь на ключ и быстрым размашистым шагом направился в арку. Человек был одет в темный плащ, шляпу и нес в руках потертую спортивную сумку с надписью "Puma". Пока я запер машину, подергал ручку двери фотомастерской и поискал вокруг Машу, прошло какое-то время. Во дворе дома, куда ушел бородач, уже никого не было. Я покрутился там еще немного и уехал домой, решив, что Иван забыл о нашей встрече.

Чайник вскипел, и баба Вера разлила всем в чашки крепкой заварки, на десерт подала мятные пряники. Мы потягивали чай и молчали. Похоже, что след Продавца фокусов утерян, и нам никогда не найти второй Грааль.

- Разве можно умереть от страха? - встрепенулась Любаша. - Неужели, мадам Ренар до смерти боялась лягушек?

- А вот и новый труп! - всплеснула руками баба Вера и осуждающе поджала губы.

- Не думаю, - покачал головой Илья. - Я где-то читал, что бывают ядовитые лягушки. В Южной Америке водятся "кокои", их яд используется местными индейцами для изготовления отравленных охотничьих стрел. Человек может умереть, просто прикоснувшись к ней. Куприян, скорее всего, тоже умер от редкого яда, поймав новую лягушку рядом с фикусом. По словам Виктора, Доктор принес ее накануне в баночке, и дверь в оранжерею открыл, скорее всего, он. То есть убийство Куприяна на совести Семена.

- Вот, ведь, фигня какая, - расстроился опухший Скелет. - Выходит, фикус - это вовсе не фокус! Зря мы его американцам продали.

Любаша заерзала на табуретке, а Илья хлопнул себя по лбу, достал из кармана брюк газетный сверток с калымными деньгами и протянул его Виктору.

- Ты извини, но я не Продавец фокусов. За Любовь расплачивайся не со мной.

- Да понял я, понял, - усмехнулся щербатым ртом Витя. - Ты эти деньги девушкам отдай.

Мы с Любашей синхронно покраснели и засуетились, разливая всем по новой чашке чая.

- А чем кончился бой? - ловко сменила я тему разговора. - Много жертв?

Баба Вера ахнула и расплескала свой чай. Все посмотрели на меня с осуждением.

- Да нет, - поморщился моей бестактности Скелет. - Кольку только шальной пулей убило, и Доктора придавило насмерть здоровенной пальмой. А остальные живы. Свалим все на разборку с Солнцевской группировкой. Никто и расследовать не будет... Кстати, - вскинул он руку с часами. - Нам уже пора. Надо съездить проверить, как там дела.

- Витя, ты не боишься, что тебя опять в ловушку поймают? - ехидно поинтересовалась я.

- О, нет! - вместо него ответила Любаша и ласково посмотрела на своего милого. - Ты, Маша, в полуобморочном состоянии была, потому и не помнишь: после боя, когда мы в пикап Ильи загружались, охранники скандировали на прощание: "Скелета - на царство!".

Мы проводили молодых. Мужчины торжественно жали друг другу руки и братались, как участники Сопротивления. Баба Вера растроганно обхватила покатые плечи Виктора, пообещала накормить его в ближайшем будущем своим фирменным тортом "Наполеон" и благословила на новые ратные подвиги. У Любаши уже был царский вид. Она снисходительно чмокнула меня в щеку и сказала, что первым делом надо подремонтировать оранжерею, а остальным хозяйством она займется позже.

Любопытная соседка Варвара Ивановна с большим удовольствием наблюдала выход Любаши и Виктора из нашей квартиры через дверную щель. Расставание было долгим и трогательным.

Баба Вера махала им ладошкой и тихонько шептала мне на ухо:

- Утром, часов в девять, приходил мужчина. Назвался Николаем Михайловичем. Спрашивал, все ли у нас в порядке. Сказал, что у него какой-то прибор обнаружения барахлит. Я ему ответила, что с тобой все нормально, и будить тебя не стала. Он мне не понравился, скользкий какой-то, и след губной помады возле уха.

- Маша, - повернулся ко мне Илья, бдительно наложив все засовы входной двери. - Поехали ко мне, с родителями познакомлю. А?

- Поезжай, поезжай, - одобрила идею баба Вера. - Посуду я сама домою. По дороге загляните к Георгию Германовичу. Он просил просмотреть кое-что из бумаг Петра Силантьевича для своих мемуаров. Так я все нашла в кладовке.

Тетушка вынесла из своей комнаты стопку толстых ученических тетрадей в клеенчатых обложках. Записи покойного супруга не отличались опрятностью. Тетради были изрядно помяты, засалены и распухли от дополнительных листочков и загнутых страниц.